Визит Д.А. Медведева в Китай, несомненно, позволит лучше разобраться в сложном клубке внешних условий, в которых предстоит проводить заявленный российским президентом курс на модернизацию страны.
Резкое усиление позиций КНР в мировой экономике и политике, ставшее особенно заметным на фоне финансово-экономического кризиса в развитых странах, тесно связано с последовательной модернизацией как государственной стратегией Пекина. Эта стратегия, сочетающая в последние тридцать лет командные и рыночные методы, оказалась в новом веке более эффективной, чем аналогичные программы в других развивающихся и так называемых переходных странах.
Более 30 лет назад китайские реформаторы смогли без особых потерь перевести экономику на новый лад. Как справедливо замечал индийский экономист Р. Агарвала, подъем сельского хозяйства Китая в начальный период реформ «стал возможным именно благодаря соединению той производственной базы, которая была заложена при Мао, с новыми стимулами подрядной системы» (1).
Теперь же видны признаки нового, интенсивного, этапа в развитии китайского хозяйства, что, в частности, выражается в массовом обновлении производственных мощностей, сравнительно эффективных мерах энергосбережения, ускоренном развитии сферы услуг и, наконец, превращении КНР в крупного международного инвестора.
Свидетельством приближения к интенсивному этапу развития Китая можно считать и постепенную переориентацию экономики с внешнего рынка на внутренний. Ее ускорил мировой финансовый кризис. Поощрение кредитной активности государственных банков, а также напрямую финансируемые государством многочисленные отраслевые и региональные программы стали основными мерами китайского правительства по противодействию последствиям общего спада в мировой экономике.
Очень важно, что в ходе интенсификации процесса модернизации в КНР удается сохранять низкий уровень инфляции – как монетарными, так и административными мерами. Банки Китая, поддерживая умеренную ставку ссудного процента, гасят инфляцию и служат надежной опорой реального сектора экономики. Продуманные действия регуляторов рынка позволяют не только уравновешивать собственное хозяйство, но и создавать зоны устойчивости в экономике тесно сотрудничающих с КНР стран и территорий.
Усиление Китая обнажило в новом веке ряд структурных слабостей в хозяйствах развитых стран, а также хрупкость международной финансовой системы (или «несистемы», по выражению П. Кругмана), основанной на особом положении доллара и длительной монополии развитых стран на кредит и так называемые обратимые валюты. Селективное использование зарубежного капитала оказалось лучше интеграции в международные финансовые потоки. В результате идея полицентричного мира, многим казавшаяся лишь политической амбицией относительно слабых стран, приобрела вполне осязаемые экономические контуры.
Подъем Китая в немалой степени способствовал возникновению весьма разнородного образования – БРИК. По-видимому, это вполне закономерно: крупные страны с емкими внутренними рынками, незавершенной индустриальной эволюцией и сильными протекционистскими настроениями, средним по мировым меркам уровнем благосостояния и неплохим научным потенциалом вполне способны к самостоятельному и творческому решению собственных проблем. Некоторое дистанцирование от вялых хозяйств развитых стран им в целом на пользу, заставляя думать в основном о развитии внутренних рынков и кооперации с более динамичными соседями по планете.
Подобное развитие событий не вызывает энтузиазма в Вашингтоне. От тактики вовлечения там все чаще переходят к сдерживанию, не стесняясь подогревать соответствующие настроения в странах, окружающих КНР. Тезис о «китайской угрозе» вновь замелькал в СМИ, что, как представляется, находится в очевидном противоречии с ростом способности китайского общества решать острые внутренние экономические и социальные проблемы, во-первых, и возросшей открытостью и предсказуемостью внешней и внешнеэкономической политики Китая, во-вторых.
Попытки Вашингтона оказать давление на Пекин и разного рода «пряники» для соседей Китая в «большой игре» говорят о важном изменении соотношения сил в мире - оно меняется в пользу государств, серьезно относящихся к модернизации. Такое отношение включает привычку планировать «посев» и «урожай». Такое отношение предполагает финансовую дисциплину и контроль. Такое отношение означает, что лучший инвестиционный климат – это экономический рост, инвестиционный толчок которому в России может дать только государство.Радости от прихода зарубежных «инвесторов» в 2006-2007 гг. оказались, увы, слишком дорогими.
В то же время способность КНР сохранять и даже повышать темпы экономического роста при спадах в развитых странах поставила необходимый заслон «эффекту домино», перерастанию кризисных явлений на Западе в общемировые. Эта способность, кстати, позволила восточным регионам России, активно взаимодействующим с Китаем, лучше других областей перенести тяготы 2009 года.
Взаимодействие КНР с мировой экономикой может привнести в нее элемент упорядочения, что было бы совсем неплохо. Общей задачей для стран БРИК, да и не только этих государств, по-видимому, становится стабилизация внешних условий хозяйствования, в том числе за счет сотрудничества с Китаем.
В теоретическом плане важна принципиальная оценка китайской экономической модели. Такая оценка могла бы включать анализ соотношений между экономической статикой и динамикой, равновесными и инвестиционными моделями, между государством, монополиями и рынком в качестве субъектов модернизации, между «финансомикой» и реальным производством и т.д.
Практически же важно то, что в китайской экономике и ее международной экспансии есть благоприятная для внешнего мира сторона: партнеры из этой страны – игроки, смотрящие далеко вперёд, с относительно понятными, просчитываемыми на перспективу намерениями.
Экономическая экспансия Китая за рубеж продиктована не только избытком капитала, но и стратегическими задачами дополнения народнохозяйственного комплекса недостающими элементами. Такой тип экспансии существенно отличается от обычного для западных корпораций и банков. Заметно тяготение инвесторов из КНР к реальному сектору, в зарубежных капиталовложениях намного выше удельный вес вновь создаваемых объектов. Учитывая высокую долю инфраструктурных объектов, можно сказать, что Китай не только захватывает внешние рынки, но и развивает их.
Несколько «перегретый» инвестиционный комплекс КНР нуждается в выходе за пределы национального хозяйства. Это благоприятствует расширению сотрудничества РФ и КНР в инвестиционной сфере. Помимо сотрудничества в энергетической области, кооперация в сфере транспорта, агропроизводства и лесного хозяйства выглядит особенно привлекательной. Она может быть дополнена программами строительства современного жилья, инфраструктуры, производства стройматериалов, туризма и т.п.
Снять опасения по поводу «китайской угрозы» и еще более повысить предсказуемость международного поведения Пекина помогут долгосрочные межправительственные соглашения, стратегические альянсы крупных национальных корпораций, совместные фонды финансирования крупных проектов и, разумеется, сотрудничество в валютной сфере, которое могло бы обезопасить стороны от неизбежных потрясений в «несистеме».
Успешная проработка масштабных соглашений с Китаем сама по себе может существенно оздоровить экономическую ситуацию в России. Надеюсь, это понимают и в Пекине, желая успеха российской модернизации.
____________________
Александр САЛИЦКИЙ – доктор экономических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН.
