Обещаний много – конкретики нет
Прошло уже несколько дней после саммита G20 в Сеуле, а фанфар что-то не слышно. Да и откуда им быть?
Саммит завершился принятием Сеульской декларации и еще ряда документов. Его участники – лидеры ведущих держав мира и представители международных организаций утвердили инициативу о создании глобальной сети финансовой безопасности. В основу этой схемы будут положены механизмы МВФ. В частности, предлагается усилить уже существующий инструмент гибкой кредитной линии для стран с сильной экономикой и создать новый инструмент предохранительной кредитной линии для стран, испытывающих экономические трудности.
Участники саммита подтвердили договоренность министров финансов и глав центральных банков «большой двадцатки» о пересмотре до 2013 года формулы распределения квот в МВФ и возможности проведения в 2014 году нового раунда переговоров об их распределении. В итоговом документе зафиксировано положение о необходимости избегать искусственных девальваций национальных валют. Профильной рабочей группе поручено разработать индикаторы стабильности проводимого странами G20 валютного курса. Результаты этой работы будут обсуждаться на встрече министров финансов в первой половине 2011 года.
В декларации записаны и другие вроде бы правильные вещи. Все участники G20 должны соблюдать единые правила игры, работать над тем, чтобы повысить уровень финансового регулирования и не допустить фрагментации рынков, протекционизма и регулятивного арбитража. «В частности, мы полностью внедрим новые стандарты капитала и ликвидности в отношении банковского сектора и решим проблемы финансовых организаций, являющихся «слишком большими, чтобы обанкротиться». Мы договорились о продолжении работы в области реформы финансового регулирования», – заявили лидеры «двадцатки».
Что касается налогово-бюджетной политики, то страны с развитой экономикой будут разрабатывать и осуществлять «четкие, достоверные масштабные планы бюджетной консолидации в среднесрочной перспективе, способствующие экономическому росту, в соответствии с обязательствами, принятыми на Торонтском саммите, и дифференцированные с учетом конкретных условий в каждой стране».
Однако, несмотря на громкие заявления о единстве действий в борьбе с мировым финансово-экономическим кризисом, саммит завершился на минорной ноте. Ведь лидерам крупнейших экономик мира не удалось принять никаких более-менее значимых решений ни в валютной сфере, ни в области предотвращения протекционистских войн между ведущими державами.
Да, участники саммита в Сеуле договорились, что пока не будут ввязываться в валютную войну. Правда, никто не может дать гарантий, что игры с курсами так вот сразу и закончатся. Было обещано как можно скорее разработать некие «руководящие принципы», то есть свод правил, благодаря которым можно будет избежать экономических дисбалансов в мире. Но трудно сказать, когда это «как можно скорее» воплотится в жизнь.
Никто не хочет платить
А все дело в том, что никто не хочет платить за восстановление мировой экономики. Накануне саммита немецкая газета Frankfurter Rundschau так и писала: «В Сеуле сильные мира сего будут жестко спорить о том, кому придется платить за восстановление равновесия в мировой экономике». Конечно, в первую очередь это касается двух ведущих государств мира – США и Китая. Именно между ними разгорелся основной конфликт, который продолжал тлеть и во время саммита. Министр планирования и финансов Южной Кореи Юн Чжын Хён даже сравнил экономические отношения США и КНР с двумя товарными составами, едущими навстречу друг другу. Остальному миру остается только надеяться, что они сумеют вовремя затормозить.
По мнению американцев, их огромный, приближающийся в этом году к 300 млрд. долларов торговый дефицит объясняется исключительно тем, что Пекин искусственно занижает курс юаня. Как следствие, китайские товары господствуют на американском рынке, США тяжело преодолевают кризис, а Китай накопил колоссальные международные резервы – 2 трлн. 648 млрд. долларов.
По сути, весь азиатский вояж Барака Обамы на фоне саммита был нацелен на то, чтобы сколотить «антикитайскую коалицию». Во время встречи с председателем КНР Ху Цзиньтао Б. Обама пытался добиться от него обязательств девальвировать юань и поддерживать положительное сальдо или дефицит платежного баланса в согласованных рамках. Таким образом, США хотят ограничить рост валютных запасов Китая. Однако Пекин на это не пошел. Как жестко заметил Ху Цзиньтао, «реформа юаня будет проведена, но постепенно», чтобы не блокировать развитие страны. Как следует понимать «постепенно», председатель Ху объяснять не стал.
Более того, Пекин обвинил США в попытках валютного манипулирования. Имеется в виду недавнее решение Федеральной резервной системы США увеличить объем программы выкупа казначейских облигаций на 600 млрд. долларов. Американские власти пошли на это ради удешевления курса доллара, увеличения объемов американского экспорта и стимулирования роста американской экономики. И при этом стали надувать новый финансовый пузырь, грозящий новым витком кризиса.
Безответственная финансовая политика Вашингтона возмутила не только Китай, но и Европу. «У меня такое впечатление, что Соединенные Штаты Америки в растерянности», – заявил накануне саммита министр финансов Германии Вольфганг Шойбле и сразу в нескольких интервью упрекнул Вашингтон в том, что тот хватается за «неправильные рецепты», которые ведут к «неутешительным результатам». А в ведомстве федерального канцлера журналистов заверили, что Ангела Меркель придерживается примерно такого же мнения.
«Главным действующим лицом в последнем акте… драмы стала Федеральная резервная система США. Своим решением вбросить в экономику еще 600 млрд. долларов ФРС вызвала по всему миру волну страха перед инфляцией и долларовым кризисом. Это, в свою очередь, не может не ослабить позиции Обамы», – уверена немецкая Sueddeutsche Zeitung.
«Не думаю, что это хорошее решение; вы пытаетесь тушить пожар огнем», – прокомментировал решение ФРС США премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер, возглавляющий комитет министров финансов стран Еврозоны.
Берлин также возмутился предложенным министром финансов США Тимоти Гайтнером способом установить «гармонию» в мировой торговле и прекратить валютные войны. Страны G20 должны держать торговые разрывы на определенном уровне, а именно: разница между импортом и экспортом не должна превышать 4%, заявил Гайтнер на предшествующей саммиту встрече министров «двадцатки».
Для этого страны с традиционно высоким профицитом текущего счета должны проводить такую структурную, налоговую и валютную политику, которая бы стимулировала не экспорт, а внутреннее потребление, считает Гайтнер. Речь идет, прежде всего, о Китае, Германии и Японии. А страны с традиционным торговым дефицитом должны вводить меры по экономии и стимулированию экспорта. Так, профицит баланса Китая составляет 4,7% ВВП, тогда как дефицит американского баланса – 3,3% ВВП.
Понятно, что и немцам, и китайцам эта затея сразу же не понравилась. Министр экономики ФРГ Брюдерле усмотрел в ней «рецидив мышления категориями плановой экономики». Действительно, правительства стран с развитой экономикой просто не имеют возможности подгонять под заранее установленные показатели объемы свободно вывозимых или ввозимых товаров и услуг. Да и зачем это делать? Тот факт, что повсюду в мире очень востребованы немецкие автомобили, станки, оборудование или химические изделия, объясняется их высоким качеством, а не какими-то манипуляциями со стороны государства.
То, что призыв к усиленному госрегулированию внешней торговли прозвучал из США, где всегда превозносили «свободную рыночную экономику», еще больше усилило впечатление, что в Вашингтоне царит растерянность. У крупнейшей экономики планеты серьезные структурные проблемы, ей недостает конкурентоспособной обрабатывающей промышленности, которая имеется, например, в той же Германии.
Разумеется, предложение Вашингтона на саммите было провалено, а между Германией и Китаем на фоне совместной борьбы с американцами наметилось некоторое сближение, хотя ранее Берлин неоднократно критиковал Пекин за «нечестную конкуренцию». Председатель Ху заявил, что плоды восстановления экономики «распределены в мире не самым лучшим образом» и призвал к отмене «всех протекционистских барьеров». Последнее не могло не понравиться Берлину.
История повторяется?
В такой обстановке не стоит удивляться, что комментарии итогов саммита в основном носят негативный характер. Настроения многих наблюдателей отразила французская Le Figaro: «Собравшийся в Сеуле саммит «большой двадцатки», которую истощает валютная война между американцами и китайцами, закончился так же плохо, как и начался. Как и следовало ожидать. Его результатом стало бесцветное коммюнике без единой конкретной и обязательной для исполнения меры, которое вряд ли чем поможет бороться против болезней мировой экономики – валютного демпинга и протекционизма».
«Саммит оказался не более захватывающим, чем самый скучный из телесериалов. Почти по всем вопросам восторжествовал принцип наименьшего общего знаменателя. Парализованный национальными интересами стран-участниц, саммит не сумел ничего противопоставить угрозам, нависшим над экономикой нашей планеты», – грустно констатирует Liberation.
Действительно, валютная война, препоны в торговле, контроль над передвижением капитала – все это свидетельствует о разногласиях, пробуждающих страхи перед повторением депрессии 30-х годов, когда эгоизм капиталистов отдельных стран способствовал краху мировой экономики. Тогда правящие круги крупнейших государств мира, ища выход на путях протекционизма, пришли к выводу о необходимости нового передела мира, чтобы получить новые рынки и обеспечить сбыт своей продукции. В итоге разразилась Вторая мировая война, а объемы мировой торговли начала XX века были восстановлены только к 1990 году.
Два вопроса
Теперь история, похоже, повторяется. И по этой причине возникает вопрос о способности капитализма, опирающегося на «невидимую руку» рынка, к саморегулированию и самовосстановлению. Да, раньше он «восстанавливался», а теперь не может даже при помощи сначала «восьмерки», а ныне и «двадцатки». Поэтому появляется еще один вопрос: не подошел ли капитализм к тому моменту, когда капитал уже не может существовать в своей прежней частной оболочке и нуждается в обобществлении на деле?
Тем более что пример такого обобществления уже существует. Речь идет об инициативе миллиардеров Уоррена Баффета и Билла Гейтса направить на благотворительность не менее половины своего состояния. Как известно, к ним присоединились еще четыре семьи, и процесс продолжается. Можно говорить о том, что Баффет и Гейтс занимаются обобществлением капитала через благотворительные фонды. Как можно утверждать и то, что самые прозорливые представители правящего класса уже увидели, что частный капитал более неспособен к дальнейшему прогрессу.
Конечно, пока трудно сказать, чем закончится начинание двух миллиардеров. Однако несомненно, что в недрах современного капитализма появилась новая тенденция и ее развитие без последствий не останется.
