Начало биржевой торговли юанями в России, намеченное на 15 декабря, имеет символическое (деньги, помимо прочего, - символ) и, возможно, историческое значение. Открытие такой торговой площадки отражает существенные сдвиги в мировой экономике и политике, а также изменения в международных финансах, которые не могут не последовать за этими сдвигами.
В настоящее время роль Китая в мировой экономике далеко не полностью отражена в положении национальной валюты этой страны в международных расчетах, резервах и т.д. Здесь без особых сомнений можно «играть на повышение», прогнозируя укрепление позиций юаня.
Имеется в виду, конечно, не только курс жэньминьби по отношению к валютам других государств (его повышения не всегда оправданно добиваются многие). Речь о другом - о тех возможностях, которые может предоставить партнерам Китая использование юаня в перспективе.
Немалая часть современных дискуссий о состоянии международных финансов сводится к поиску более устойчивых денежных единиц, чем те, которыми мы располагаем сегодня в виде так называемых обратимых или свободно конвертируемых валют. Особенно много претензий к доллару, эмиссия которого явно превосходит границы, допустимые для резервной валюты, и уже не соответствует роли США в мировой экономике.Вспоминают о золоте, Бреттон-Вудской системе, какой-нибудь еще натуральной основе денег или, наоборот, размышляют о новой – договорной по сути – мировой валюте. Прорабатываются схемы двустороннего и многостороннего бартера, позволяющего реальному сектору минимизировать издержки общения с чересчур прыткой валютно-финансовой сферой.
Все эти предложения не новы: в кризисные времена всегда обостряется стремление к устойчивости. Новизна ситуации, пожалуй, в том, что впервые в послевоенной истории «экономика долгов и пузырей» может вызвать длительную депрессию глобального масштаба и впервые стабильности положения угрожает состояние «обратимых» валют.
Кавычки в словах «обратимые» или «свободно конвертируемые», на мой взгляд, нужны по той причине, что в мире, где преобладающая часть населения живет в странах, практикующих валютные ограничения, валюты развитых стран не вполне обратимы – поскольку за них вам далеко не всё продадут. Более того, первое десятилетие нового века ясно показало, что ускоренный экономический рост уверенно переселился в государства с «необратимыми» валютами – прежде всего в Китай и Индию. Иностранный капитал используется там избирательно.
Вместе с тем есть немало стран с «обратимыми» валютами, положение в которых характеризуют терминами «деиндустриализация», «демодернизация» и даже «декапитализация», имея в виду отрыв денежных ресурсов от капиталообразования в реальном секторе, их отток за рубеж, в офшоры и т.п.
В условиях, когда закономерно желание вывести из-под угрозы глобального денежного обвала население, реальный сектор и государство, расширение сферы обращения «необратимых» валют представляется вполне разумным направлением международного взаимодействия, делающим мировую экономику более сбалансированной.
Создание благоприятного и удобного режима для производителей своей страны было главной целью валютно-финансовой политики КНР в годы, прошедшие со времени введения конвертируемости юаня в 1994 г. В законе о Народном банке Китая постулируется цель поддержания покупательной способности денег в интересах экономического роста. Эта политика, подчеркну, принципиально ориентирована на поддержку реального сектора экономики, хозяйственного развития и низкий уровень инфляции. Она безусловно была эффективной и с точки зрения защиты экономики КНР от негативных внешних воздействий.
Замечу также, что в поисках аналога «бреттон-вудских» денег не нужно особенно далеко ходить – если уж говорить о сравнительной цене национальных валют.
Потребительские цены в КНР в 1995 г. выросли по отношению к 1985 г. в 2.83 раза. Юань в результате последовательных девальваций за тот же период обесценился в 2.84 раза. Произошло пропорциональное росту инфляции снижение курса национальной валюты. С тех пор юань только укреплялся, а инфляция в стране в целом была умеренной. Деньги нерезидентов в Китае практически не дешевели на всём протяжении реформ. Чем вам не валюта для других? Будущая мировая валюта?
В результате в годы кризисов и неурядиц в мировой экономике, пережитых с середины 1990-х годов, Китай уже не раз выступал стабилизатором ситуации - прямо и косвенно. Прямо – за счет отказа от девальваций и разного рода схем взаимной поддержки в валютной сфере, реализованных в основном в отношениях с соседними странами. Прямо – за счет сохранения роста в своей экономике в трудные времена. Поскольку экономика страны динамично развивалась, то и её вклад в стабилизацию региональной и мировой ситуации повышался. Косвенно – демонстрируя другим государствам пример удачного валютно-финансового регулирования.
Солидная, осмотрительная, неторопливая – в таких примерно терминах обычно квалифицируют политику КНР в валютно-финансовой сфере.
Добавлю, что одним из свойств юаня, опирающегося на эту политику, является его функциональное соответствие задачам модернизации Китая.
История взлетов и падений «мировых» и «региональных» валют говорит о невозможности вечных и универсальных (резервных) денег в мире, равно как и о невозможности раз и навсегда установленной иерархии в глобальной экономике и финансах. В них постоянно происходят изменения, которые, похоже, возвращают мировое хозяйство к полицентричному устройству. Понимая, что валютно-финансовая сфера является областью, где властвуют консерватизм и умеренность, торопить эти изменения, по-видимому, не стоит.
Не призываю к отказу от доллара или евро в качестве средства обращения – тут можно вспомнить древний закон о том, что в обращении остаются худшие деньги (сформулированный, помимо прочего, в одном из китайских трактатов о лёгкой и стандартной монете в Ханьскую эпоху).
Однако стоит внимательно оценивать не только количество, сиюминутное удобство и цену денег, но и другие их качества и перспективы.
Нынешние прочные позиции юаня созданы ещё и путем экспериментов. Область экспериментов теперь расширена на двусторонние китайско-российские отношения. О торговле (в том числе биржевой) ценными бумагами азиатских стран и их «необратимыми» валютами в международном финансовом центре, который планируется создать в Москве, стоит подумать всерьёз. Да и резервная политика Центрального банка России уже не имеет права игнорировать юань. Нужны также новые механизмы координации валютной политики двух стран, возможно, расширение этого формата на страны группы БРИК.
Возвращаясь к давлению на Китай с целью повысить курс юаня (к хору зарубежных голосов примкнули и некоторые российские аналитики), замечу, что проблему в количественном плане следует ставить по-другому. Не юань «занижен», а завышены многие «обратимые» валюты. Величина этого завышения показывает, насколько «легкие» деньги оторвались от меры, необходимой для нормального развития реального сектора экономики.