Последний визит председателя правительства России В. Путина в Китай, состоявшийся 11-12 октября, оставил нерешенным ключевой для двусторонних отношений вопрос о поставках российского газа. Сторонам не удалось договориться о цене, по которой КНР готова его покупать. В Китае боятся переплатить за российский газ, а Россия не горит желанием продавать его по демпинговым ценам. Неурегулированность вопроса особенно заметна на фоне растущих поставок в КНР нефтегазовых ресурсов из постсоветских государств Центральной Азии, которые всё сильнее вовлекаются в экономическую орбиту Китая…
В 1990-е гг. экономическое присутствие КНР в Центрально-Азиатском регионе было незначительным. В первые годы после распада СССР Китай присматривался к новым независимым государствам Центральной Азии, не предпринимая решительных шагов а плане экономической экспансии. Ситуация стала меняться с наступлением нового десятилетия, когда экономическая активность КНР в регионе стала расти. Объектом особого интереса Китая стал нефтегазовый сектор. Особенно заметно экономические позиции КНР стали усиливаться в условиях начавшегося в 2008 г. финансово-экономического кризиса. Государства Центральной Азии, испытывавшие трудности, нуждались в иностранных кредитах и инвестициях, которые легче всего оказалось получить из КНР.
Если в 2001-2003 гг. товарооборот Китая с государствами Центральной Азии вырос в два раза (с 1,5 до 3,3 млрд. долл.), то в 2004-2008 гг. – в шесть раз (с 3,3 до 20,2 млрд. долл.). Реальное экономические присутствие КНР, скорее всего, еще больше, так как данные региональной статистики не учитывают челночную торговлю. Основным внешнеторговым партнером Китая в регионе стал Казахстан, на долю которого в 1992-2008 гг. приходилось более 80% всего внешнеторгового оборота КНР с государствами региона. В 1990 г. товарооборот между Казахстаном и КНР составлял 368 млн. дол., в 1997 г. – более 500 млн. дол., в 1998 г. - 1 млрд., в 2009 г. – около 14 млрд. долл. За 20 лет объемы торговли Китая с Казахстаном выросли почти в 40 раз. Среди других государств региона более-менее заметные позиции в торговле с КНР занимает лишь Узбекистан, тогда как роль Таджикистана, Киргизии и Туркменистана вследствие узости их внутреннего рынка является ограниченной.
Значительные экспортные запасы углеводородов есть только в двух из пяти странах региона – Казахстане и Туркменистане, первый из которых богат нефтью, а второй – газом. Именно эти республики и оказались в фокусе экономической активности Пекина. Причем если в Казахстане Китай наращивал свое присутствие достаточно давно, то проникновение китайцев в Туркмению началось сравнительно недавно. Присутствие КНР в нефтегазовом секторе Казахстана стало особенно заметным к концу первого десятилетия 2000-х гг. По итогам 2008 г. китайские компании добыли в Казахстане в 2,5 раза больше нефти, чем российские (15 млн. тонн). В следующем году эта разница еще более увеличилась: китайские компании добыли порядка 18 млн., а российские – всего 6,4 млн. тонн. На долю Китая пришлось 23%, а России – 8,3% общего объема нефтедобычи Казахстана. Однако поводом для столкновения интересов, как отмечают аналитики из Узбекистана В.Парамонов и А.Строков, эта конкуренция пока не является, поскольку основная часть нефти Казахстана добывается не китайскими или российскими, а западными компаниями и экспортируется на Запад же.
И всё же исключать возможность возникновения конфликтных ситуаций между Россией и Китаем из-за казахстанской нефти не следует, особенно тогда, когда будут освоены ресурсы каспийского шельфа. Однако и преувеличивать опасность подобного конфликта не стоит, поскольку казахстанская нефть покрывает всего 3% импортных потребностей КНР, а конкуренция за нефтяные ресурсы республики идет, скорее, между китайскими и западными, а не российскими и китайскими компаниями. Аналогичный вывод сделан в исследовании Европейского совета по внешней политике, фрагмент которого под заголовком «Большая игра в Средней Азии» опубликован в российской прессе. Аналитики Евросоюза отмечают растущую роль Центральной Азии как поставщика энергоресурсов для КНР, подчеркивая при этом, что конечная цель Пекина заключается в том, чтобы переориентировать государства региона на себя – как в экономическом, так и в политическом плане.
Гораздо более вероятной является конкуренция РФ и Китая за газовые ресурсы Туркмении, которая в течение последних двух лет стремится максимально диверсифицировать свои экспортные маршруты. Начало глобального финансово-экономического кризиса совпало с резким охлаждением газовых отношений России и Туркменистана, наступившим после взрыва на газопроводе Средняя Азия - Центр в апреле 2009 г. В условиях падения спроса на газ в странах ЕС Россия предложила Туркмении снизить закупочную цену на газ, на что та ответила отказом. В итоге поставки туркменского газа в Россию были полностью прекращены и возобновились лишь в январе 2010 г. после переговоров президентов Д. Медведева и Г. Бердымухаммедова. Причем объемы закупок по сравнению с «докризисным периодом» были сокращены в четыре раза. Если ранее Россия покупала в Туркмении порядка 40 млрд. кубометров газа, то после возобновления поставок стала закупать около 10 млрд. кубометров. Сокращение закупок и снижение доходов бюджета побудило Туркмению активизировать проработку альтернативных маршрутов экспорта газа в южном (Иран) и восточном (Китай) направлениях.
В декабре 2009 г. был введен в строй газопровод Туркменистан - Узбекистан - Казахстан - Китай общей протяженностью более 7 тыс. километров. Пропускная способность газопровода - около 40 млрд. кубометров в год была сопоставима с объемами газа, ранее закупавшимися Россией. Квота самой Туркмении должна составить около 30 млрд. кубометров, еще по 5 млрд. кубометров получили Казахстан и Узбекистан. Это означает резкую геоэкономическую переориентацию Туркмении с северного на восточное направление. За счет китайских кредитов велось не только строительство газопровода. Благодаря им был построен комплекс промышленных и инфраструктурных объектов на месторождении Самандепе Лебапского велаята Туркмении, которое станет основной ресурсной базой газопровода. Комплекс включает завод по очистке газа ежегодной мощностью 5 млрд. кубометров, газосборные пункты, компрессорную станцию, газоизмерительную установку и внешние инженерные сети. На самом месторождении был произведен капитальный ремонт большой группы ранее эксплуатировавшихся скважин, а также пробурен ряд новых колодцев.
Первоначальной проектной мощностью газопровода Китай ограничиваться не собирается. В апреле 2011 г. в рамках государственного визита президента Узбекистана Ислама Каримова в КНР было подписано соглашение о строительстве третьей нити газопровода Узбекистан - Китай. Проект стоимостью 2,2 млрд. долл. будут финансировать Государственный банк развития Китая и Китайская национальная нефтегазовая корпорация. Пропускная способность новой нитки газопровода составит 25 млрд. кубометров в год, что позволит КНР к 2014 г. довести объем экспорта центрально-азиатского газа до 65 млрд. кубометров. В ноябре сего года ожидается визит в Пекин президента Туркмении Г. Бердымухаммедова, в ходе которого планируется подписать соглашение о дополнительных поставках в КНР 20 млрд. кубометров туркменского газа. Реализация всех этих проектов приведет к тому, что в недалекой перспективе главным направлением поставок центрально-азиатского газа станет не Россия, а Китай. Причем строительство Транскаспийского газопровода и начало поставок газа по «Набукко» не изменит положение, так его проектная мощность составляет 30 млрд. кубометров в год, а доля туркменского газа в нем - около половины.
Рост экономического присутствия Китая в Центральной Азии неизбежно влечет за собой усиление его политического влияния. Небольшие страны – Киргизия и Таджикистан – уже находятся в значительной финансово-экономической зависимости от КНР. За время кризиса эта зависимость усилилась. Китай, например, является главным кредитором Таджикистана. Общий объем его инвестиций в республику к началу 2010 превысил 700 млн. долл., включая 600 млн. долл. кредитов, возвращение которых проблематично. Что касается России, то ряд крупных российских компаний в последнее время свернули свою деятельность в Туркмении и Узбекистане, а проекты строительства крупных ГЭС в Таджикистане и Киргизии остались неосуществленными. В то же время в регионе реализуется проект создания Таможенного союза и Единого экономического пространства, активным участником которого является Казахстан.
В дальнейшем отношения Москвы и Пекина в Центральной Азии во многом будут зависеть от выбора Москвой стратегии в регионе. Маловероятно, однако, что страны региона будут представлять собой некую целостность. Более реальна дальнейшая фрагментация этого геополитического пространства, когда разные государства будут ориентироваться на различные мировые центры силы.
