Украина: что после краха евро-утопии?

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

За несколько дней до открытия в Москве заседания Межгосударственного совета Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) в украинском еженедельнике «Зеркало недели» появилась во многих отношениях показательная статья главы МИД Украины К.Грищенко, основной тезис которой сводится к мысли о необходимости поиска Украиной в мире запасных точек опоры в условиях, когда её членство в ЕС в обозримом будущем невозможно (Киев это признаёт), а интеграционные проекты с Россией, по мнению министра, неприемлемы. 

С точки зрения К.Грищенко, Украине следует быть готовой к «вызовам» со стороны России и использовать сотрудничество с поднимающимися экономиками, чтобы при опоре на них вернуться в последующем к вопросу о членстве в ЕС. «Активизация новых стратегических направлений национальной внешней политики, - пишет К.Грищенко, - даст нам пространство для дипломатического маневра, инвестиции и партнерство. …. Она даст нам силу, чтобы держать свою линию в отношениях с РФ и не быть в роли просителя с ЕС».

Сама статья, видимо, появилась с целью как-то объяснить полный внешнеполитический провал, которым закончилось двадцатилетие украинской евро-утопии. Особым шоком, судя по статье, стал крах надежд на банальное иждивенчество за счёт финансирования Евросоюзом украинской евроинтеграции: «ЕС был ответом на все вопросы, пока финансировал, опекал и направлял трансформацию в странах-кандидатах. Сегодня у него субъективно нет желания (а также объективно нет ресурсов) видеть Украину в качестве страны-кандидата. … Сейчас нам нужно принять это как данность, которая будет непосредственно влиять на европейскую политику Украины в ближайшее десятилетие», - пишет К.Грищенко. 

Выстраивать прочные и выгодные отношения с другими государствами можно лишь тогда, когда чётко сознаёшь собственные национально-государственные интересы, которые в свою очередь напрямую зависят от осознания народом и политическими верхами своей культурно-исторической идентичности. А с этим, как показывает статья К.Грищенко, у украинского государства большие проблемы. Для официального Киева до сих пор остаётся неразрешимой задачей определение партнёра, наиболее близкого Украине по менталитету народа и историко-культурным ценностям. 

С одной стороны, в статье признаётся особое значение России для Украины. К.Грищенко даже называет Россию продолжением «украинского мира». Звучит забавно, хотя в некотором смысле это признание (пусть в извращённой форме) того, что русская культура является неустранимой составляющей украинской (малороссийской) идентичности. С другой стороны, в статье министра доказываются «европейская суть Украины» и необходимость ориентироваться на «европейские ценности». Примирить эти два утверждения глава МИД не в состоянии, тем не менее он упорно настаивает на европейском выборе Украины - даже после своих же вполне точных замечаний о сомнительности перспектив Евро-атлантической цивилизации в обозримом будущем. 

Очевидно, что Малороссия-Украина и Россия являются частями одной цивилизации – Русского мира. Именно этот, ясно ощущаемый в повседневной жизни факт, является определяющим для выбора направления интеграции, а отнюдь не расплывчатый и во многом условный факт украинской «европейскости». Однако понимание этого простого и очевидного факта в статье К.Грищенко безнадёжно запутано. 

Министр фактически игнорирует два решающих обстоятельства для выбора Украиной направления интеграции: критерий культурно-исторической близости и критерий сопоставимости уровней экономического развития. Ни одному из этих критериев Евросоюз как предполагаемый партнёр Украины по интеграции не отвечает. И напротив: Россия и Украина являются в этом отношении идеальными, дополняющими друг друга партнёрами. 

Показателен здесь пример самого Евросоюза. Там, где близость по двум указанным критериям имела место, страны – члены ЕС от интеграции выиграли. Там, где было иначе, – проиграли. Экономическое развитие таких стран, как Португалия, Испания и особенно Греция, серьёзно замедлилось, отставание от экономических лидеров ЕС усилилось. Хочется верить, что глава украинского МИД, затягивая Украину в ЕС, не хочет для своей страны участи Греции. А на подходе за Грецией уже и Венгрия. 

В чём несостоятельность позиции Украины в отношениях с Россией, ЕС и остальными «центрами силы», как заявляет эту позицию К.Грищенко? 

Что следует для внешней политики Украины на российском направлении за признанием факта родственности и близости народов двух стран? Судя по статье украинского министра иностранных дел, - в основном риски и вызовы. Россия, пишет он, «… близка к нам исторически и культурно. Торговля с ней бурно растет. У нее есть свободный капитал. У нее есть интерес. Проблема в том, что часто этот интерес не столько экономический, сколько эмоциональный». Таким же эмоциональным является интерес Украины к ЕС, да ещё при отсутствии общего менталитета и общих исторических традиций. Однако в этом случае «эмоциональный интерес», по мнению К.Грищенко, не должен стать для Европы препятствием к включению Украины в свой состав, в орбиту своего влияния. То есть эмоциональная составляющая в отношениях Украины с РФ министра отпугивает, а в отношениях с ЕС – почему-то нет. 

То, что в отношениях с Россией осуждается и оценивается как препятствие для сближения, в отношениях с Евросоюзом подаётся, как должное. 

В статье К.Грищенко предлагается принять на веру, как данность, факт дружественности украинского государства России. Однако если в отношении населения двух стран это не вызывает сомнений, то в отношении государства Украина, которое в межгосударственных отношениях представлено определённой чиновничье-политической прослойкой, данный тезис сомнителен и требует доказательств. Конечно, украинское государство при президенте В.Януковиче и Партии регионов у власти России не враг. Однако рассуждения самого К.Грищенко, несмотря на дежурные «дружественные» реверансы в сторону России, показывают, что украинские политические верхи тяготятся этой «дружественностью». 

Очевидно, что признание особой культурно-исторической близости двух народов налагает на наши страны большую взаимную ответственность не только в политике, гуманитарном сотрудничестве, но и в экономике. Однако часть украинских политических верхов этой ответственности не чувствует, они хотели бы уйти от неё и, кстати, от мнения собственного народа, который в большинстве своём выбирает сближение с Россией, а не с Евросоюзом. Поэтому для К.Грищенко «Россия, партнерство с которой могло бы быть ответом на базовые вопросы внешнеполитической стратегии Украины, на самом деле является только частью ответа». 

Очень противоречиво обосновывается в статье необходимость дальнейшей ориентации Украины на ЕС: «Европа, даже при всех своих нынешних проблемах, — это образ успеха для большинства украинцев. Это знак надежды, который украинский политикум прививал украинскому избирателю в течение двух десятилетий». То есть мифы и предрассудки в отношении выгод сближения Украины с ЕС, жертвами которых стала сама украинская элита, должны по логике министра культивироваться среди населения и далее, вопреки расчётам, цифрам и фактам. 

«…Поскольку модернизация Украины по европейским критериям зависит от нас самих, а евроинтеграция — и от нас самих, и от других, то и ударение нужно делать, в первую очередь, на модернизации и только во вторую — на евроинтеграции». Однако если это так, если членство в ЕС необходимо не само по себе, а для модернизации, а она, как открыл К.Грищенко, обеспечивается работой внутри страны без всякого членства, то зачем, спрашивается, выдвигать членство в ЕС как конечную цель внешней политики Украины на европейском направлении? 

Модернизации Украины «по европейским критериям» не препятствует, а, напротив, способствует евразийская интеграция. За счёт восстановления отраслевой кооперации и участия в равноправном разделении труда Украина способна совершить мощный экономический рывок и стать равноправным партнёром Евросоюза. Иного пути для Украины выйти из «роли просителя» – нет. Сближение с экономически намного более сильным партнёром по объективным экономическим законам неизбежно обернётся для Украины надрывом, экономическим крахом. И этот крах можно уверенно прогнозировать уже сейчас, как некоторые наблюдатели прогнозировали крах евроинтеграции ещё при зарождении этой украинской утопии в 90-х гг. 

Совершенно очевидно, что ЕС не собирается пускать Украину на свои наиболее доходные рынки, тем более на рынки высокотехнологической продукции и заставлять тесниться своих членов, каждый из которых уже застолбил свою нишу в евросоюзовском разделении труда. Украине будет предложено войти в уже сложившееся разделение труда и занять на рынках ЕС место по остаточному принципу, среди наименее развитых членов Евросоюза (Словакия, Венгрия, Румыния, Болгария), уступающих Украине по уровню индустриального и технологического развития. 

Стремление Украины расширить внешнеполитические возможности экономического сотрудничества в мире можно только приветствовать. Однако когда эти возможности определяются так, чтобы обойти очевидное с точки зрения культурно-исторической общности и экономических выгод сближение с Россией, то это толкает украинскую сторону на всякого рода авантюры. Вместо ясного, чёткого и очевидного указания на безальтернативность сближения с Таможенным союзом и вхождения в евразийский проект – изощрённое выдумывание фантастических критериев выбора Украиной экономических партнёров и поиск их «за тридевять земель» там, где выгоды не очевидны, а риски и издержки бьют в глаза. Последнее изобретение К.Грищенко здесь – это тезис о новой роли Турции для Украины, которая в статье министра объявляется едва ли не региональной сверхдержавой, партнёром в деле содействия украинской интеграции в мировую экономику, что, конечно, надо воспринимать с юмором. 

Проблемой является и отсутствие необходимых ресурсов для конкуренции на мировых рынках. Ведь расширение сотрудничества Украины с крупными державами - это одновременно и рост рисков, вызовов, а порой и прямых угроз. Пребывая в своём нынешнем состоянии, Украина в этих мечтательно расширяемых связях, скорее всего, так и останется объектом, а не субъектом международной политики. Пытаться искать некие точки опоры в Китае, Бразилии, Вьетнаме, в Персидском заливе, не имея за собой ни эффективной экономики, ни надёжных союзников, ни сильной армии, ни опытных дипломатов, ни влияния в мире  по меньшей мере легкомысленно. 

Без урегулирования принципиальных проблем взаимоотношений с РФ и без опоры на неё никакое стратегическое равновесие Украины в мире невозможно по определению. Невозможно хотя бы потому, что Россия, которая по признанию самого К.Грищенко, является глобальным игроком, имеет разнообразные и выраженные интересы как раз в тех точках мира, где собирается появиться, уходя от России, Украина. 

Для взаимодействия с новыми мировыми «центрами силы» Украина должна быть подготовлена. Обеспечить такую подготовленность можно лишь одним путём – восстановлением опрометчиво разорванных технологических цепочек, межотраслевой кооперации, последовательным углублением разделения труда в рамках Таможенного союза. Поэтому расширение точек опоры Украины в мире, в принципе, не может подменить собой вопрос о выделении российского и евразийского направления как приоритетного не только в деле экономической интеграции, но и в вопросах политического и военного союзничества. Для восстановления при участии Украины единого евразийского центра силы это необходимо. Лишь в этом случае Украине, обладавшей в СССР ракетно-космическими технологиями, собственной элементной базой и многим другим, не придётся выступать перед Европой в роли просителя и смотреть с надеждой на отсталую, в общем-то, Турцию. 

Перефразируя К.Грищенко, следовало бы сказать: «Чем больше точек опоры будет иметь украинская внешняя политика в евразийском интеграционном объединении, тем более стабильной, уверенной она будет».