«Болгарская весна» и кризис экономики распределения

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

Массовые протесты в Болгарии вынудили правительство Бойко Борисова 20 февраля уйти в отставку. И президент Болгарии Росен Плевнелиев был вынужден назначить на 12 мая досрочные парламентские выборы, что дало основание говорить о «болгарской весне» - по аналогии с «арабской весной» 2010 года.

В странах Евросоюза не только Болгария переживает сегодня массовые выступления, и было бы упрощением видеть за этими протестами, уже третий год будоражащими Европу, лишь конкурентную борьбу транснациональных корпораций…

Более существенная причина движений протеста последних лет кроется в структуре экономик стран Европы, как эта структура сложилась к концу ХХ в. Экономики отдельных стран и регионов стали похожи на цельные локально-производственные комплексы, управляемые из центра. И не так важно, где находится центр – в офисах ТНК, на бирже или на Уолл-стрит. Отражением этого взгляда стало понятие «глобальной экономики».

Капитализм наших дней становится все больше похожим на экономику распределения феодального типа. А классическому капитализму XIX века с его свободой предпринимательства оставлены в удел лишь позабытые монстрами Уолл-стрит уголки в Африке и Азии. Регламентация государством хозяйственной деятельности была всегда: средние века Европы дают массу ее примеров – выдача королями торговых патентов, привилегий, etc. И сейчас, как и в прошлом, дорогу в бизнес стережёт не только государство, стерегут эту дорогу и владельцы сетей супермаркетов, с лихостью феодалов взимающие с товаропроизводителя плату за «вход на рынок», вкупе с  кредитующими бизнес банками, которые по изощренности методов закабаления далеко превзошли ростовщиков средневековья.

Менеджеры Евросоюза сознают, что имеют дело именно с кризисом экономики распределения. И ищут выход отчасти в возрождении самостоятельного производителя. Именно такой производитель (как правило, индивидуальный предприниматель) стал главным героем программы премьера Испании Мариано Рахойа с тем, чтобы в 2014-2015 гг. вытащить экономику страны из рецессии, заодно избавив ее и от 26%-ной безработицы.

Подобные программы государственного стимулирования мелкого бизнеса – одно из свидетельств верности прогноза о существовании предела в развитии капитализма. Эталонный европейский капитализм, став в конце ХХ веке глобальным, вместе с тем исчерпал и возможности своего роста. Неожиданно выяснилось, что без соседства с так называемым традиционным способом производства, который в той же Испании пытается возродить Рахойа, капитализм превращается в экономику распределения и обречен на стагнацию. Он может даже умереть от недостатка трудовых ресурсов, а потому вынужден экспортировать работников из стран периферии. Когда капитализм стал глобальной системой, а население Европы и мира максимально разделилось на наемников и капиталистов, то сама модель производства утратила перспективу:  наступил предел ее роста.

Посмотрим на структуру ВВП европейских экономик. Для Болгарии (2011 г.) она выглядит следующим образом: доля сельского хозяйство в ВВП страны – 5,2%, промышленности – 30,6%, сферы услуг – 64,2%. Для Греции (2011 г.) – 3,3%, 17,9%, 78,9% соответственно.

Структура экономик Германии и Франции, лидеров ЕС, еще показательней. В ВВП Германии в 2011 г. доля сельского хозяйства – 0,8%, промышленности – 28,6%, услуг – 70,6%.  Несмотря на столь невысокий в сравнении с Болгарией и Грецией показатель, доля сельского хозяйства в ВВП Германии продолжала снижаться. Во Франции доля сельского хозяйства в ВВП выше, но доля промышленности всегда была ниже немецкой: на сельское хозяйство приходилось 1,8% ВВП, на промышленность – 18,8%, на услуги – 79,4% (2011 год).

То есть налицо тенденция, давшая основание говорить об «информационной экономике», где сфера услуг (медицина, образование, наука и т.д.) имеет приоритет над базовыми отраслями – сельским хозяйством и индустрией. Эта тенденция присуща не только Европе, но люди из сферы услуг – всего лишь вспомогательные работники, и многократное преобладание их над «чистыми производителями» нерационально с точки зрения менеджеров системы. Для них – это лишние люди, которых надо «сократить».

Рекомендации по «оптимизации» населения прозвучали уже в 1990-х и оставалось лишь найти «гуманные» способы их реализации. Они вскоре появились: от пропаганды однополых браков до шоковой терапии в экономике – и это только «гуманные методы». Ведь не зря все чаще приходится слышать: «Мир катится к большой войне». Шок и «гуманизм» дали ожидаемый результат, в частности население Болгарии сократилось почти на 20%, упав до уровня 1950 года.

Сфера услуг, включающая и государственную бюрократию, разрастаясь, превращалась в работающую на саму себя систему.  Страны соревновались по числу студентов, а мест для обеспечения их работой по специальности оставалось все меньше. Результатом стала высокая безработица среди молодежи, свойственная почти всем странам, – и для нового поколение в них просто не оставалось места.  В национальных экономиках распределения возникли «тромбы» из безработной молодежи и непомерно разросшейся сферы услуг, дополненные еще и «тромбом» из пенсионеров быстро стареющих наций.

Строительство Евросоюза как «большой империи распределения» лишь ускорило все процессы. В Евросоюз звали всех, соблазняя высоким уровнем жизни в новой сверхдержаве всеобщего благосостояния, но это требовало слияния национальных экономик в единую экономику распределения, что нельзя сделать механически. Поэтому возникли вопросы, сколько потребуется греков или болгар, которым в структуре экономики ЕС отведена в основном роль обслуги курортов и фермеров. Это привело к делению на нации-труженики и нации-бездельники, кишащие «лишними людьми», а именно так представляли в 2011 г. немецкие СМИ греков. На что те отвечали изображениями Ангелы Меркель в форме штандартенфюрера СС. Так появились и страны-«свиньи», к которым уже добавляется Кипр.

Однако практика показала: политика дальнейшего третирования стран-должников чревата развалом Евросоюза. Расширение социальной базы движений протеста в Греции, грозившее объединить их в общенациональное движение, едва не привело к власти партию СИРИЗА, требовавшей пересмотра отношений с Брюсселем вообще. В результате греков перестали называть нацией бездельников и дали кредиты, а на встрече министров финансов ЕС в марте 2013 года изучались варианты продления сроков выплат по долгам Ирландии и Португалии, а также условия выдачи кредитов Кипру. Брюссель явно усвоил урок, преподанный греками, но это не означает отказ от планов избавления от «лишних людей». Увеличение пенсионного возраста, коммерциализация образования и здравоохранения, рост цен на транспорт и жилье, замораживание зарплат и пособий, удлинение рабочей недели, сокращение рабочих мест в госструктурах и бюджетной сфере и т.п. – такая политика продолжится и дальше. Следовательно, бунты неизбежны, и бунтовать будут многие – от студентов до полицейских и смотрителей тюрем. Бунты последних уже имели место во Франции и Чехии. Суммированное недовольство будет время от времени выплескиваться в аккуратненькие по-европейски революции с отставкой правительств и внеочередными выборами, как это уже было в Испании, Португалии, Словакии, Греции, а теперь и в Болгарии.  

Происходящее больше напоминает бунты и восстания в средневековой Европе, но с двумя отличиями. Тогда восставали производители, а сейчас протестуют потребители, требующие лишь сохранения привычного уровня потребления. А к самой экономике распределения, где они зачастую выполняют совершенно бессмысленные функции, они вполне лояльны. Отсюда и аккуратность акций протеста, больше похожих на театрализованные представления, чем на беспощадные бунты прошлого.  

Однако бунтарский дух может и вернуться, а пока можно констатировать, что Европа вступила в полосу своих разноцветных и многоцветных «революций».