Приезд 92-летнего патриарха международной дипломатии Генри Киссинджера в начале февраля в Москву, его встреча с президентом России Владимиром Путиным, выступление на следующий день в московском Фонде поддержки публичной дипломатии (Горчаковском фонде), тут же опубликованное в виде статьи на сайте американского журнала The National Interest, продолжают интриговать аналитиков.
Тесно связанный с семьёй Рокфеллеров и влиятельными кругами Республиканской партии Киссинджер имеет репутацию мастера того политического искусства, которое со времён Бисмарка зовётся Realpolitik. (Не следует, однако, заблуждаться, думая, что «реальная политика» более свободна от идеологии, чем любая другая).
В истории мировой дипломатии ХХ Генри Киссинджер останется как архитектор сближения США и Китая, разрядки в отношениях между Америкой и Советским Союзом, Парижского мирного соглашения, положившего конец войне во Вьетнаме, Кэмп-Дэвидского мира между Египтом и Израилем. Есть нечто, что роднит эти достижения киссинджеровской дипломатии: всякий раз речь шла о снижении уровня конфронтации в международных отношениях, о восстановлении позиций международного диалога – как между американской и советской сверхдержавами, так и между протагонистами горячих региональных конфликтов.
Очередной приезд Киссинджера в Москву – это также приглашение к диалогу. Ничуть не настаивая на причинно-следственной связи двух событий февраля, мы не можем всё-таки не отметить, что не прошло и трёх недель после встречи Путина и Киссинджера, как 22 февраля появилось Совместное заявление России и США о прекращении боевых действий в Сирии, а ещё через пять дней Совет Безопасности ООН принял новую резолюцию на основе совместного проекта, представленного Российской Федерацией и США (в пятилетней истории сирийского конфликта - случай уникальный).
Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков отмечал, что февральская встреча состоялась «в продолжение давнего дружеского диалога президента Путина с Генри Киссинджером, которых связывают давние отношения; они постоянно общаются…». Путин «очень дорожит такой возможностью в плане обсуждения текущих вопросов мировой политики, обмена мнениями о перспективах развития ситуации в дальнейшем», подчеркнул Песков.
Появление Киссинджера в Москве - это некое послание, у которого, смеем думать, есть несколько адресатов и которое предстоит внимательно прочитать. Собственно, единственным открытым источником, позволяющим такое прочтение, является на сегодняшний день статья Kissinger Vision for U.S.-Rissia Relations, размёщённая в The National Interest через день после встречи бывшего госсекретаря США с Путиным.
Отправной точкой рассуждения ветерана американской дипломатии во время его публичного выступления в Москве стала бесспорная констатация: «Наши отношения (отношения между США и Россией. – И.Ш.) сегодня намного хуже, чем они были десятилетие назад. На самом деле они, возможно, являются самыми плохими со времени окончания холодной войны. С обеих сторон исчезло взаимное доверие».
Всё верно. Остаётся понять, почему это произошло.
Киссинджер сожалеет, что «существовавшие поначалу надежды на то, что тесное сотрудничество (между Россией и США. – И.Ш.)… может привести к партнёрству по более широкому кругу проблем», полностью рухнули после того, как Россия предприняла «военные акции на Кавказе в 2008-м и на Украине в 2014 году».
Так ли, господин бывший государственный секретарь США?
Не следует ли вспомнить, что диалог как таковой – это обоюдная работа по сближению изначально не совпадающих точек зрения и даже мировоззрений? Пока Россия остаётся Россией, а Америка Америкой, их точки зрения на мир не совпадут никогда, но ни беды, ни даже проблемы здесь нет. Это та данность, из которой следует исходить, если мы действительно хотим диалога и стремимся к нему.
И здесь стоит не отделываться мимоходом брошенной репликой о «военных акциях» России на Кавказе и на Украине, а обсудить гораздо более фундаментальную причину ухудшения российско-американских отношений, а именно – продолжающееся уже четверть века безостановочное продвижение Североатлантического альянса на восток, вглубь Евразии, всё дальше и дальше в сферу геополитических и культурно-исторических интересов России. Или такое геополитически безрассудное «расширение» НАТО, по мнению Киссинджера, совместимо с «уважением жизненно важных ценностей и интересов друг друга», к которому он призывает?
«Может ли Россия занять достойное место в мировой политике, при этом не вызывая ненужной реакции США? – спрашивает Киссинджер. – Возможно ли, чтобы США, отстаивающие свои ценности, не воспринимались как навязывающие их?» Эти риторические вопросы – неплохая отправная точка для американо-российского диалога. Последние российско-американские договорённости по Сирии подтверждают, что диалог не только возможен, но уже идёт. Чтобы он продолжился, в параллель к риторическим вопросам Киссинджера, российской стороне, видимо, следует сформулировать свои вопросы, которые она не только вправе, но и должна поставить.
Вот эти вопросы. Может ли Америка оставаться великой державой, не вызывая при этом ненужной американцам реакции России? Возможно ли, чтобы защита Россией своих жизненно важных ценностей и интересов не воспринималась Западом как агрессия? Если это возможно, то Россия и Америка, безусловно, смогут, как выразился Генри Киссинджер, «смело взглянуть в лицо общем вызовам, с которыми столкнутся наши страны в будущем».
Думается, что адресатами «послания Киссинджера» в равной мере являются и российское политическое руководство, и будущий президент США, имя которого мы скоро узнаем, и те могущественные непубличные силы, которые поддались соблазну продолжить с Российской Федерацией рискованный геополитический эксперимент, завершившийся в прошлом веке развалом Советского Союза.
