Ещё раз о сильных и слабых сторонах СНВ-III

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

В недавнем интервью агентству Reuters президент США Дональд Трамп назвал российско-американский договор СНВ-III о взаимном сокращении ядерных носителей и боеголовок «односторонним». По той причине, что он выгоден якобы только России, президент США заявил, что не поддерживает договор.

Может ли, однако, двусторонний договор, устанавливающий для обоих его участников одинаковые ограничения, в принципе давать кому-либо односторонние преимущества? Любой непредвзятый наблюдатель ответит: нет. СНВ- III не позволяет ни Москве, ни Вашингтону иметь к моменту завершения действия договора в 2021 году более 700 развёрнутых стратегических носителей (межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет на подводных лодках и тяжёлых бомбардировщиков) с каждой стороны и более 1550 ядерных боезарядов на них.

По мнению сторон, зафиксированному в 2011 г. при подписании договора, это число носителей и боеголовок вполне достаточно для взаимного сдерживания, а последовательное снижение ядерного порога, которого стороны добиваются с момента появления СНВ-I (1991 г.), позволяет снизить риск развязывания глобального конфликта.

Тем не менее в программе Республиканской партии ещё в июле минувшего года было записано: «Соглашение New START (СНВ-III. – Ю.Р.) настолько слабое в части верификации и определениях, что практически невозможно доказать его нарушение. Это позволило России нарастить свой ядерный арсенал и сократить наш». Возможно, функционеры Республиканской партии имели в виду, что на тот момент Россия располагала несколько меньшим, чем США, числом развёрнутых стратегических носителей ядерных боеголовок – соответственно 508 и 848 (681 развернутый носитель плюс 167 официально находящихся на хранении) - и потому, в отличие от США, могла наращивать их число до установленного договором СНВ-III порога, а американцам надо было их сокращать.

Однако разве сам по себе тот факт, что у американской стороны носителей больше, не делает постановку вопроса об односторонних преимуществах у российской стороны абсурдной? Кроме того, увеличивать число носителей Россия будет лишь до установленного уровня, так что и в этом случае обвинения беспочвенны. Точно так же до одинакового порога будет к 2021 г. доведено и количество боеголовок; в настоящий момент обе стороны должны его сокращать, причём РФ должна делать это опережающими темпами, имея 1796 боеголовок против 1367 у США. Ещё раз: утверждение о том, что договор помог усилить ядерный арсенал РФ и ослабить ядерные силы США звучит нелепо.

Другое дело, что СНВ-III, вводя паритетные ограничения на рост ядерного арсенала, в определённой степени препятствует выполнению того пожелания, которое в упомянутом интервью высказал президент США, а именно: чтобы американское  ядерное оружие было «вне конкуренции». Ну а если за стремлением оказаться «вне конкуренции» кроется желание нарушить стратегический баланс, то никто, разумеется, не станет взирать на это безучастно. «На самом деле новый ДСНВ продвигает интересы США и всего мира», – говорит исполнительный директор американской Ассоциации по контролю над вооружениями Дэрил Кимбалл, и отказ США от этого договора, считает он, был бы «безответственным» шагом.  

Насколько обоснованны заявления о «слабости» СНВ-III по части его верификации, то есть возможности проверки его строгого выполнения? Начиная с 2011 года страны могут проводить ежегодно по 18 инспекций, а обмен информацией о количестве подобного оружия происходит каждые полгода – 1 марта и 1 сентября. Практика показывает, что для эффективного контроля этого вполне достаточно. В связи с этим совершенно непонятно, например, откуда антиядерная группа Фонда Плаушерс берёт цифры о количестве у сторон ядерных боезарядов – якобы 7 тыс. у России и 6,8 тыс. у США. Дезинформация проникает и в СМИ; указанные цифры приведены, в частности, в комментарии Reuters к интервью Д. Трампа.

СНВ-III, как и любой договор, – компромисс, и уже по этой причине он не идеален. У российской стороны есть к нему свои претензии. Российские эксперты неоднократно обращали внимание на одну из слабостей договора – возможность одной из сторон сохранять возвратный потенциал. Дело в том, что российские межконтинентальные баллистические ракеты и баллистические ракеты для подводных лодок утилизируются как единое целое (подрываются, разрезаются на части, сминаются), а у американских ракет уничтожается лишь первая ступень. Как распоряжаться второй и третьей ступенями, в протоколе к договору не оговорено. В результате и возникает возвратный потенциал, позволяющий американской стороне путём изготовления недостающих первых ступеней быстро нарастить численность ракет и вернуть их на боевые позиции.

По мнению российской стороны, путь к разрешению проблемы лежит не через отмену СНВ-III, а через достижение компромисса при подготовке нового договора, который в интересах обеих договаривающихся сторон и мирового сообщества в целом должен наследовать договору СНВ-III. Если же лозунг Make America great again («Сделать Америку снова великой») подразумевает достижение превосходства в ядерной сфере, то, как заметил председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачёв, это не даст ничего кроме того, что «вернет мир к худшим временам гонки вооружений 1950–1960-х годов…».

Оцените статью
0.0
telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться