Торговля оружием является одним из важнейших факторов, определяющих значение и роль государства в современной мировой системе. С одной стороны, от экспорта вооружений и военной техники (ВВТ) зависит защита геополитических и внешнеэкономических интересов страны. С другой – международный рынок торговли оружием служит ареной борьбы за гегемонию, за «новый мировой порядок».
Для России, унаследовавшей традиции и материально-техническую базу мощнейшего военно-промышленного комплекса (ВПК), созданного в СССР, торговля оружием является возможностью не только сохранить статус «центра силы», оказывать определяющее влияние на политическое развитие различных регионов мира, но и через модернизацию военной отрасли поднять экономику страны на постиндустриальный, инновационный уровень развития.
Глубокий кризис российского ВПК в 90-е годы, сопровождавшийся потерей традиционных рынков оружия, был преодолен лишь к началу ХХI века. С 2001 г. Россия является одним из самых крупных игроков на рынке ВВТ. Такой существенный прорыв не означает, однако, незыблемость позиций на рынке вооружения и в международной политике. А также ликвидацию всех имевшихся проблем отечественного ВПК.
Во-первых, лидирующие позиции в торговле ВВТ были обеспечены России за счет массовых закупок вооружений Индией и Китаем, на которые в начале 2000-х годов приходилось 70-80 % от общих продаж российского оружия за рубеж. Так, объем сотрудничества с КНР в военной области за последние девять лет составил 16 млрд/ долл., а окончательное выполнение к 2010 г. двустороннего ВТС с Индией, включающее порядка 200 проектов, оценивается в сумму более 18 млрд долл.1 Сейчас объем торговли с Дели и Пекином составляет порядка 16-18 % от общего показателя и будет снижаться дальше2. Это закономерный процесс, обусловленный рядом причин: 1) эти страны в основном завершили перевооружение своих армий, а Китай сумел создать собственный ВПК; 2) в торговле с этими странами РФ переходит на совместную разработку оружия и технологий;в частности, можно отметить совместную с Индией разработку крылатой ракеты «БраМос», создание совместного среднего транспортного самолета, участие Индии в создании истребителя пятого поколения; 3) Индия и Китай из покупателей оружия превращаются в его продавцов. Однако осознание закономерности падения оборотов торговли ВВТ с этими странами - слабое утешение, т.к. других таких же крупных покупателей у российского ВПК пока не предвидится.
Во-вторых, российская продукция не всегда соответствует растущим требованиям покупателей вооружений и современным стандартам безопасности, экономичности, эксклюзивности. В-третьих, что не менее важно для конкурентоспособности России на международном рынке оружия, это проблема надежности российских партнеров и готовности/способности находить компромиссы при переговорах о военных контрактах. В частности, современная Россия не может предложить своим партнерам то, что делал в свое время Советский Союз – заключать с основными своими военными партнерами договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Иными словами, быть политическим прикрытием для конкретных политических режимов и брать на себя бремя экономического спонсорства. Кроме того, покупателям ВВТ нужна еще и своего рода гарантия качества (безопасности) и обслуживания техники от страны-поставщика, чего Россия с уровнем развития ее экономики не всегда может гарантировать. Таким образом, сохранение значимых позиций на рынке оружия требует от российского руководства и непосредственных производителей ВВТ серьезных усилий. Торговля оружием для нашей страны приобретает особое значение в силу той роли, которую может сыграть ВПК как локомотив не столько модернизации, сколько инновационного развития, без которого обеспечить национальную безопасность, сохранить суверенитет и не превратиться в сырьевой придаток таких неоимперий, как США и ЕС, в современном мире невозможно.
Показательно, что в послании Федеральному собранию Д.А. Медведев обратил особое внимание на «необходимость создания новейших образцов вооружений, которые обеспечат превосходство над любым противником». В тоже время Президент подчеркнул, что должна быть создана «эффективная система заказов военной продукции, где строго соблюдается баланс между поставками для нужд национальной обороны и поставками за рубеж», а также должно быть серьезно улучшено качество продукции при одновременном снижении ее себестоимости. В проекте новой военной доктрины оснащение Вооруженных сил и других войск современным вооружением, военной и специальной техникой рассматривается как материальная основа их боевой мощи. В тоже время, как отметил секретарь Совбеза РФ Н.П. Патрушев, «полнообъемное функционирование предприятий и организаций оборонно-промышленного комплекса не только позволит решать оборонные задачи, но и несет серьезную социальную функцию, позволяя повышать уровень жизни населения, прежде всего в российских регионах» 3.
В настоящее время Россия осуществляет поставки оружия и военной техники в 80 стран мира. Ежегодно «Рособоронэкспорт» заключает от 1000 до 1700 контрактов на поставку за рубеж продукции военного назначения. Однако усиление в последние годы конкуренции и политизации рынка торговли вооружениями приводит к тому, что ситуация в этой сфере складывается не в пользу нашей страны. По данным исследовательской службы американского конгресса, в 2008 г. США в очередной раз вышли на первые позиции, заключив таких сделок на 38 млрд долл. Это более 68 % от стоимости всех аналогичных контрактов, осуществленных в мире всеми торгующими оружием странами. На втором месте оказалась Италия, которая получила заказов на 3,7 млрд долл. Россия, по американским данным, занимает лишь третью позицию с показателем в 3,5 млрд долларов, что более чем в 10 раз меньше, чем у США4.
«Рособоронэкспорт» дает другие цифры. Согласно опубликованному в октябре 2008 г. сборнику «Военно-техническое сотрудничество России с зарубежными государствами. Анализ рынка», Россия продала вооружения и военной техники на сумму в 6,75 млрд долл., а в 2009 г. увеличение объема экспорта российского оружия ожидалось на 700-800 млн долл. По данным Гендиректора «Рособронэкспорта» А. Исайкина, ситуация серьезно отличается от американской оценки. Увеличив в 2009 г. экспортный объем заказов до 27 млрд долл., Россия занимает среди мировых экспортеров вооружения и военной техники прочное второе место, значительно опережая ведущие европейские страны5.
***
Так или иначе, но отставание России от главного торговца оружием очевидно. Доминирование США на рынке оружия обусловлено комплексом факторов, являющихся не только следствием внутрироссийских проблем, но и результатом серьезной борьбы за мировую гегемонию, которая с распадом СССР не прекратилась, но приобрела новые формы. Спецификой новых технологий борьбы за гегемонию является отсутствие процедуры интеграции подчиненных территорий с метрополией, установление господства не только традиционным силовым способом, а посредством экономического и внеэкономического (информационного и психологического) принуждения.
Важно понимать, что в достижении гегемонии США действуют в отличие от других имперских государств весьма творчески: под видом пропаганды демократических ценностей, морального наставничества осуществляется привязка к американской экономике. Даже ввод войск, размещение военных баз используется в качестве средства обеспечения экспансии, а не ее цели. Общеизвестно, что еще до конца Второй мировой войны Т. Рузвельт сформулировал стратагему обеспечения «решающего перевеса силы США в мире». Известный своими левыми взглядами профессор Гарвардского университета Н. Хомски утверждает, что для решения задачи, «как организовать мир таким образом, чтобы это устройство полностью отвечало национальным интересам США», идеологи американского гегемонизма ввели понятие «большое пространство». Это «большое пространство» должно было включать как минимум Западное полушарие, бывшую Британскую империю и Дальний Восток. Как максимум – Вселенную. Все эти проекты и планы имеют узкопрагматические цели – «служить интересам американской экономики» 6.
В период Холодной войны главным противником США в реализации плана «большого пространства» был Советский Союз. Показательно, что Директива 20/1 СНБ США от 18 августа 1948 г., более известная как «план Даллеса», не только определяла стратегические цели по свержению Советской власти, но и содержала положения на случай возникновения «любой некоммунистической власти на части или всей русской территории». Важность поднятого вопроса требует большой цитаты из документа.
Итак, «следует со всей силой подчеркнуть, что независимо от идеологической основы любого такого некоммунистического режима и независимо от того, в какой мере он будет готов на словах воздавать хвалу демократии и либерализму, мы должны добиться осуществления наших целей…Другими словами, мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:
а) не имел большой военной мощи;
б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира;
в) не имел серьезной власти над национальными меньшинствами;
г) не установил ничего похожего на железный занавес.
В случае если такой режим будет выражать враждебность к коммунистам и дружбу к нам, мы должны позаботиться, чтобы эти условия были навязаны не оскорбительным или унизительным способом. Но мы обязаны…навязать их для защиты наших интересов» 7.
Ограничение влияния России в мировой политике и экономике есть фактическое продолжение реализации «плана Даллеса», а сокращение партнеров по ВТС непосредственно способствует достижению первых двух «гарантий» защиты американских интересов. Приведу лишь некоторые доказательства моего тезиса.
Традиционный для СССР европейский рынок вооружения для современной России практически утрачен не только в силу перехода посткоммунистических стран на натовские стандарты вооружения. Присоединение в той или иной мере стран Восточной Европы к НАТО само по себе не означает конец ВТС с ними. Во-первых, многие российские вооружения соответствуют стандартам НАТО, но при этом на порядок дешевле американских, французских или немецких аналогов. Во-вторых, на вооружении стран региона все еще находится советская техника, нуждающаяся в модернизации. В-третьих, Россия, участвуя в программе «Партнерство ради мира» (ПРМ), становится все более авторитетным действующим лицом в европейских процессах. ВТС также активно развивается в рамках Совета «Россия - НАТО», что нашло свое подтверждение в ходе недавнего визита (15–17 декабря 2009 г.) в Москву генсека Альянса А.Ф. Расмуссена. Суть проблемы заключается, с одной стороны, в политическом «выдавливании» нашей страны из таких важных геостратегических зон, как Восточная и Юго-Восточная Европа, Ближний Восток, Северная Африка, Центральная Азия и Кавказ. С другой – в стремлении США и НАТО переложить на Россию часть бремени ответственности за ситуацию в самых сложных регионах, более того, втянуть нашу страну в геополитические ловушки типа Афганистана, отвлечь от стратегических направлений центросиловой борьбы. Именно последнее стало очевидно в ходе визита А.Ф. Расмуссена и должно обратить на себя пристальное внимание российского руководства.
В частности, генсек НАТО отметил, что «сотрудничество Россия - НАТО к 2020 г. будет естественным в области безопасности. Мы совместно будем бороться с трафиком наркотиков, пиратством и проводить общие миротворческие операции. Работая в области противоракетной обороны, мы объединим наши системы ПРО. Это защитит всех нас и свяжет нас политически (курсив мой. – Е.П.). А совет Россия-НАТО будет важным форумом для обсуждения европейской и мировой безопасности»8. Главной точкой соприкосновения России и НАТО в ближайшее время рассматривается именно Афганистан. Среди конкретных предложений генсека НАТО российской стороне особенно настораживают следующие пункты ВТС: поставки вертолетов афганским вооруженным силам, обучение пилотов, снабжение запчастями и топливом; обучение местных полицейских и передача опыта российских правоохранительных органов; обучение и передача опыта в борьбе с наркотиками.
Подобную «милость» (попросите-ка ФБР или ЦРУ не передать свой опыт борьбы с преступностью и наркотиками) НАТО следует рассматривать в связи с продолжающимся расширением влияния Альянса и США в области торговли оружием в таких регионах, как постсоветское пространство и Ближний Восток. Соединенные Штаты методами «жесткой» (политическое давление, санкции, прямое военное вмешательство) и «мягкой» (манипуляция массовым сознанием, подкуп элит и т.п.) власти постепенно занимают рынки, традиционно ориентированные на российское вооружение: Алжир, Грузия, Египет, Ирак, Индия, Украина и др.
В частности, Госдеп США в 2006 г. ввел экономические санкции против «Рособоронэкспорта». Это решение было мотивировано тем, что Россия поставила в Иран зенитно-ракетные системы «Тор-М1» и тем самым, якобы, нарушила баланс сил в регионе. Россия действительно в 2006 г. завершила поставку зенитных комплексов «Тор-М1» в Иран. Общая стоимость этой крупной оружейной сделки составила 1,4 млрд долл. В ответ на это США заявили, что поставки такого оружия в Иран неуместны, так как эта страна находилась под санкциями СБ ООН. В результате США применили санкции в отношении российской компании, несмотря на то что речь шла о поставках сугубо оборонительных вооружений. Дело в том, что ЗРС «Тор-М1» является оборонительным средством ПВО малой дальности, предназначенным для борьбы с современными средствами воздушного нападения на дальностях до 12 км и на высотах до шести км и в большей степени для борьбы со средствами высокоточного оружия (крылатые ракеты, управляемые и неуправляемые авиабомбы) в полете.
При таком прессинге со стороны США и других «центров силы» удержание своих позиций на рынке оружия зависит не только от модернизации ВПК, но и от диверсификации самого процесса продажи ВВТ. В этом смысле превращение Вьетнама в одного из важнейших импортеров российского оружия можно считать прорывом России на международном рынке вооружений. Ханой уже приобрел у России 72 ЗРК «Игла-1», 32 противокорабельные ракеты «Уран», два ЗРК С-300 ПМУ-1, три вертолета Ми-17, два ракетных катера «Молния», сторожевой корабль класса «Светляк» и другие виды ВВТ9. Переговоры по поставке Ханою шести российских дизельных подлодок проекта 636 типа «Варшавянка» (по натовской классификации – «Кило-П»), 12 истребителей Су-30МК2, а в дальнейшем, возможно, и вертолетов Ми-17, по всей видимости, завершились 15 декабря 2009 г. во время визита в Москву премьер-министра Вьетнама Нгуена Тан Зунга.
Важно, что контракт является комплексным и включает не только поставку подлодок и обучение экипажей, но и создание береговой инфраструктуры базирования подлодок, т.к. ранее Вьетнам не имел своего подводного флота. Это будет не только самый крупный единичный контракт на поставку подлодок в постсоветское время (больше по количеству кораблей был только китайский контракт на поставку восьми субмарин в 2002 г.), но и самый долгосрочный проект по обслуживанию и модернизации техники. Кроме того, это очень крупный контракт и по мировым меркам – он оценивается приблизительно в 2 млрд долл. Фактически только Франция заключала за последние годы аналогичные контракты на строительство по лицензии в Индии подводных лодок типа «Scorpene»10.
Скорее всего, Россия может стать крупным поставщиком вооружений и для Индонезии, которая закупила 12 боевых самолетов Су-27 и Су-30, вертолеты Ми-17 и Ми-36 и решила приобрести дизельные подлодки классов «Кило» и «Амур-950». Всего до 2024 г. предполагается закупка 12 российских подлодок. При этом, следует отметить, что, по словам министра обороны Дж. Сударсоно, «Индонезия хочет добиться максимальной сбалансированности источников приобретаемых страной вооружений, чтобы избежать зависимости от любого из них, а также получить максимально благоприятные для страны условия»11. Однако, несмотря на такую «сбалансированную» политику, активные контакты России и Индонезии вызывают серьезную обеспокоенность Вашингтона, который стремится восстановить свое прежнее влияние в регионе, утраченное в 1996 году. В частности, министр обороны США Р. Гейтс во время своего визита 26 февраля 2008 г. в Джакарту заявил о готовности Вашингтона оказать «всестороннюю помощь в технической модернизации и подготовке личного состава военно-воздушных сил Индонезии, намеченных в ходе предстоящей реформы вооруженных сил страны»12. Подобные заявления – свидетельство серьезной конкуренции между Россией и США за влияние в АТР.
