2011 год – год 70-летия начала Великой Отечественной войны. Многое помянут в связи с этой датой. Не обойдут стороной и так называемый советский коллаборационизм, история которого, а также сопутствующие ему политические, военные, военно-экономические связи в годы Второй мировой войны долгое время освещались в науке односторонне, неполно, извращённо. Сейчас можно попытаться переписать учебники истории, но нельзя изменить прошлое. Без знания данной проблемы невозможен правильный анализ политики как Германии, так и Советского Союза в предвоенный и военный периоды, затруднён ответ и на вопросы истории антисоветского движения в послевоенные годы, ставшими сегодня актуальными в связи с острыми информационно-политическими схватками на развалинах бывшего СССР.
«Советский коллаборационизм» – явление многогранное, связанное с теми изменениями, которые наступили в России после октября 1917 года. Гражданская война, репрессивная политика органов новой власти по отношению к классовым врагам, проведение жесткой экономической и социальной политики (расказачивание, раскулачивание, коллективизация и т.п.) сформировали в обществе прослойку людей, недовольных и ненавидящих советскую власть. Однако процент «обиженных» властью в рядах так называемого «Русского освободительного движения» составлял не столь уж значительную цифру в сравнении с той, которая ранее фигурировала в исторической литературе. Прежде всего, реакция на оккупацию Германией на различных советских территориях была неодинаковой. Германские войска встречали «как освободителей от большевизма» в основном на территориях Крыма, Кавказа, казачьих землях и в Прибалтике. Это неудивительно. Народы, населявшие эти территории, подверглись в наибольшей степени «перекройке» в области исторических, социально-культурных традиций. Резкое нарушение многовекового уклада жизни и отношений в обществе, закрепившихся к началу ХХ века как своего рода «национальный характер», не могло не вызвать ответной реакции на происходящее.
Однако единства политических взглядов в данной группе коллаборационистов не было. Их объединяла не идея «новой России», а лютая ненависть ко всему, что было связано с определением «советское», включая и население Советского Союза.
Другая и наиболее значительная часть советских коллаборационистов сформировалась из числа военнослужащих Красной армии, оказавшихся в немецком плену. И здесь надо указать на несостоятельность утверждений западных авторов о добровольной сдаче в первый год войны сотен тысяч бойцов и офицеров Красной армии в немецкий плен по политическим мотивам. Такие утверждения противоречат многочисленным фактам героизма советских солдат и офицеров, даже тех, кто впоследствии оказался в составе так называемой Русской освободительной армии (РОА). Другими словами, политических мотивов у многих военнопленных, ставших коллаборационистами, не было.
Особое место в сотрудничестве с внешним врагом СССР в лице Германии занимают воинские формирования из числа русской белой эмиграции. Для них, как позже утверждали многие, Вторая мировая война стала как бы продолжением Гражданской войны. Однако и в данном случае прослеживается несколько причин, связанных с переходом эмигрантов на сторону Германии. В первую очередь это сложившаяся накануне войны политическая обстановка в той или иной стране, где были русские эмигранты. Так, наибольший процент военнослужащих-эмигрантов в русском корпусе и полку «Варяг» дала Югославия. В предвоенный период именно в Югославии сложилась неблагоприятная обстановка для русских эмигрантов. Здесь вспыхнуло коммунистическое восстание. «Белые», как классовые враги, подверглись гонению и уничтожению. По ряду сведений, во время коммунистического выступления было убито около 200 русских эмигрантов. Такая ситуация требовала или немедленной эмиграции в другие страны, что было возможно лишь для состоятельных русских, или объединения в воинские формирования под командованием своих хорошо известных и авторитетных русских офицеров и генералов.
Однако и в этом случае говорить о единстве политического мировоззрения у «белых» участников антисоветской борьбы на стороне Германии не приходится. Ошибочно также утверждение многих советских авторов о монархических взглядах «белых». Спектр политических убеждений в среде русской эмиграции был широк, верных монархии почти не было, гораздо больше было «героев февраля». Большее же число военнослужащих немногочисленных белоэмигрантских воинских формирований не имело политических убеждений вообще. Да и Россия для них определялась уже не территориальным признаком, а внутренним ощущением. Для молодого поколения, рожденного за рубежом, но воспитанного в русском национальном духе, страна отцов была вообще сказочной «жар-птицей».
Готовность некоторой части эмигрантов и советских граждан активно бороться против советской власти и сталинского режима разбивалась о жесткую политику Германии в отношении славянских народов. Триумфальное шествие немецкой армии по Европе не подразумевало какую-либо помощь от народов «низшей расы». Такая ситуация продолжалась до тех пор, пока потери в германской армии не стали ощутимыми. С этого момента в обход официальной политики национал-социалистической партии стали появляться первые «добровольные помощники» из числа советских граждан.
Эволюцию антисоветских воинских формирований из числа советских людей можно разделить на 3 этапа.
Первый этап (июнь 1941 г. - сентябрь 1943 г.) характеризовался медленным, но постепенно набирающим ускорение процессом вовлечения в сферу деятельности вермахта белоэмигрантов и советских граждан. Эти действия были связаны отнюдь не с желанием нацистского руководства предоставить возможность «освободительной борьбы с большевизмом» самим русским, а диктовалось прагматическими соображениями - использовать белоэмигрантов в качестве переводчиков, а советских граждан как вспомогательный персонал (шоферы, конюхи, рабочие по кухне, разнорабочие и т.п.).
Партизанская война на оккупированных территориях стала толчком для создания из числа советских граждан особых полицейских или охранных вооруженных формирований. Германские войска, привыкшие к «цивилизованной» войне в Европе, были плохо приспособлены к боевым действиям в труднопроходимых лесистых и горных районах России.
Оба фактора вовлечения восточного населения в сферу военной деятельности вермахта были обусловлены необходимостью пополнения кадровых частей, понесших ощутимые потери в первые годы войны.
Второй этап (сентябрь 1943 - ноябрь 1944 гг.) характеризуется завершением организационной структуры восточных формирований как составной части германского вермахта и уравниванием «добровольцев» в правах с немецкими солдатами.
В военном отношении второй период характеризуется переброской основной массы восточных формирований в оккупированные Германией страны Европы, где они использовались в борьбе против англо-американских войск и в антипартизанских операциях. Это объяснялось попытками германского командования извлечь максимальную выгоду из национальных частей. Переброшенные во Францию, Италию, Югославию и другие страны Европы, такие соединения эффективно, по мнению германского командования, выполняли функции охраны и борьбы с повстанческим и освободительным движениями. Это давало возможность высвободить хоть какую-то часть кадровых немецких подразделений для продолжения войны на Востоке.
Третьим, завершающим этапом (ноябрь 1944 - май 1945 гг.) в истории антисоветского движения в годы Второй мировой войны стало учреждение под руководством генерала А.А.Власова «Комитета освобождения народов России» (КОНР) и организация его вооружённых сил по инициативе главного управления СС, обладавшего к этому времени практически неограниченными полномочиями.
Трудно сказать, на что надеялись покровители КОНР. Во всяком случае, их инициатива не имела будущего, потому что изначально расценивалась как политическое оружие в войне. Однако к этому времени оно было уже не способно изменить ход событий.
__________________________________
Александр ОКОРОКОВ – доктор исторических наук.