Бывший посол в Германии, а ныне министр иностранных дел Украины Павел Климкин пожаловался газете Bild на то, что Германия мало помогает Украине (1). Ведь нужны дизели, чтобы отразить готовящееся зимнее наступление противника. (Bild озаглавила материал, опубликованный 28 ноября, «Украина предупреждает о зимнем наступлении русских»). Дескать, Москва только и ждёт, когда грянут морозы, чтобы обрушиться на привычных к европейскому теплу украинцев. А у тех даже дизелей нет, как снаряжение и боеприпасы подвозить? Хорошо ещё командующий вооруженными силами НАТО в Европе Филип Бридлав подтвердил намерение обеспечить потребности украинских вооруженных сил. Что за потребности, американский генерал не уточнил, но видно, что Климкин говорил с подачи Бридлава, приезжавшего 26 ноября в Киев.
США и Великобритания давно укоряют немцев за старомодный пацифизм. В своё время Вашингтон и Лондон долго добивались, чтобы бундесвер расширил свой контингент в Афганистане. В конце концов, немецких солдат в горах Гиндукуша стало больше. Теперь о пацифизме с презрением отзываются уже сами немцы. Только на этот раз речь идёт не об Афганистане. «Германия должна быть вооружена для устрашения России, а также для того, чтобы обнаружить, схватить и убить в их логовах террористов, например ИГИЛ», - пишет Гидо Штейнберг из близкого к немецким правительственным кругам фонда «Наука и политика». Издатель еженедельника Zeit Йозеф Йоффе и вовсе приравнял пацифизм к предательству: для него быть пацифистом значит быть готовым предать дружбу, семью, нацию, справедливость и свободу.
И все же немецкое общественное мнение по-прежнему противится нагнетанию милитаристских настроений. Поэтому отторгается и идея поставок вооружений в горячие точки. Вот данные самого последнего опроса. 74 % опрошенных - за усиление ограничений на экспорт оружия; 13 % – против поставок в страны, на чьей территории существуют конфликты. В случае вооруженного конфликта за пределами своей территории Германии надлежит прибегать к дипломатии и переговорам или оказывать гуманитарную помощь, или разрабатывать мирные проекты для примирения сторон – 90 %. За поставку оружия жертве агрессии высказались 21%, за вмешательство в конфликт военными средствами – 17 % (2). Однако это, так сказать, глас народа. Среди политиков преобладает другой настрой.
Стоит обратить внимание на выступление на ноябрьском съезде партии зелёных Мари-Луизы Бек – известного партийного функционера, депутата бундестага, эксперта по России. Она призвала задуматься над способами защиты тех, кто подвергся агрессии. Бек является одним из самых ярых гонителей Петербургского диалога – общественно-политического форума, созданного в 2000 г. С началом украинского кризиса Петербургский диалог превратился в мишень всё ужесточающейся критики. Масла в огонь подлила та же Бек, в середине октября опубликовавшая письмо с отказом от участия в намечавшемся на ноябрь заседании. Идею сразу же подхватил христианский демократ Андреас Шоккенхоф, который высокопарно заявил: «Мы бы предали идею Петербургского диалога, если бы встретились при нынешних обстоятельствах». В итоге ведомство федерального канцлера вообще отложило встречу на неопределённый срок.
Теперь Шоккенхоф вместе с Бек, Герхардом Валерсом (глава Фонда Бёлля) и Ральфом Фюксом (заместитель главы Фонда Аденауэра) представил в ведомство канцлера проект реформирования Петербургского диалога. Текст проекта в СМИ не появился, но сообщалось, что реформа должна привести к расширенному участию в Петербургском диалоге представителей гражданского сообщества.
В прошлом правительстве Шоккенхоф занимал пост координатора по германо-российским связям и своей деятельностью немало способствовал их ухудшению. Нынешнее правительство долго не могло согласовать кандидатуру на этот пост; в итоге координатором стал социал-демократ Гернот Эрлер, а Шоккенхофу пришлось довольствоваться положением заместителя председателя фракции ХДС/ХСС в бундестаге. Нынешний сопредседатель Петербургского диалога Лотар де Мезьер всегда считал, что диалог не должен сводиться к критике внутренней политики России, чего добивается Шоккенхоф, встречая поддержку в ведомстве канцлера. Немецкая сторона явно противоречит сама себе. С одной стороны, Берлин призывает держать открытой дверь для диалога с Россией по поводу украинского кризиса. С другой стороны, правительство ФРГ сужает возможности диалога: дверь вроде бы и не закрыта, но осталась лишь щёлочка, причём немцы сами хотят решать, кому они позволят в неё протиснуться.
Представления о потенциальных участниках диалога с немецкой стороны следует расширить, не ограничиваясь функционерами крупнейших партий. В Германии на сегодня зарегистрировано 116 политических партий, не говоря уже о множестве гражданских инициатив. Российским представителям, например, было бы интересно услышать тех немецких активистов, которые выступают против добычи сланцевого газа. Или тех, кто возражает против строительства газопроводов на территории своих общин. С точки зрения понимания перспектив двустороннего энергетического сотрудничества это было бы полезно.
Наверняка принёс бы пользу и диалог с представителями малых немецких партий. Возьмём хотя бы партии, которые по итогам майских выборов прошли в Европарламент. Среди них есть, к примеру, Партия защиты животных, за неё проголосовали 366 тысяч немецких граждан. Одним из программных требований этой партии является включение в конституцию статьи о гарантиях личной свободы и неприкосновенности… человекообразных обезьян. При всей, мягко выражаясь, экстравагантности такого программного положения, это не шутка, а вполне серьёзное требование, кое-что говорящее о состоянии умов немцев. Ещё одна партия, получившая место в Европарламенте – PARTEI. Это аббревиатура, которая расшифровывается так: Партия за труд, правовое государство, защиту животных, поддержку элит, демократическую инициативу. Данная партия объединяет тех, кто относится к немецкой политической культуре с неистребимым сарказмом. Партию основал бывший издатель сатирического еженедельника. Эта партия, среди прочего, предлагает ввести «квоту на лень» для управленческого звена. Само возникновение такой партии явно свидетельствует о кризисе доверия к политической системе ФРГ. Или те же зелёные. Это ведь не одна Мари-Луиза Бек, но и, скажем, Ули Кремер, человек, не согласный с позицией официального Берлина по Украине, критикующий развязывание Западом новой холодной войны. Если по какой-то причине немецкие СМИ его игнорируют, почему бы не предоставить ему слово в рамках Петербургского диалога?