Стремясь к глобальной победе в энергетических войнах, США усиливают давление на Турцию. Цель давления - заставить турецкие власти отказаться от сотрудничества с Россией и изменить политический курс по указаниям евроатлантического лобби. Столкновение интересов Вашингтона и Анкары не ограничивается энергетикой. США и НАТО ставят под сомнение само право президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и премьер-министра Ахмета Давутоглу проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Запад с нарастающим раздражением следит за попытками турецких властей играть на Ближнем и Среднем Востоке самостоятельную роль в духе традиций неоосманизма.
Предстоящие в Турции 7 июня парламентские выборы стали для западных СМИ, экспертов и политиков сигналом к ужесточению нападок на Эрдогана и его единомышленников. Критика строится по модели подготовки «цветных революций», и, хотя прямые требования смены власти в Турции пока не звучат, вектор пропагандистской кампании именно таков. 22 мая The New York Times в редакционной статье «Темные тучи над Турцией» подвергла президента и правительство Турции беспрецедентно жёсткой критике. Газета обвинила Эрдогана в преследовании политических оппонентов и журналистов, в «закручивании гаек» в обществе, в «политических репрессиях», в создании «атмосферы мрака» в стране. The New York Times прямо призвала Барака Обаму и западных лидеров изменить такое положение вещей. [1]
Нечто подобное в смысле враждебной по отношению к Турции риторики отчасти имело место летом 2013 года, когда правительство применило силу против протестующих в Стамбуле. Например, журнал The American Interest обвинил тогда турецкие власти и лично Эрдогана в стремлении ввести в стране «режим султаната». [2] При этом кампания против Эрдогана разворачивалась по мере того, как он предпринимал шаги по укреплению роли Турции в Шанхайской организации сотрудничества и сближению с Россией. Итогом той кампании стало подтвержденное в конце 2013 года лидерами Евросоюза решение приостановить переговоры о вступлении Турции в ЕС.
Однако в восприятии турецкого общества эффект от нападок на Эрдогана и его Партию справедливости и развития (ПСР) оказался противоположным тому, на который рассчитывали Вашингтон и Брюссель. Сначала партия триумфально выиграла муниципальные выборы, а затем Реджеп Тайип Эрдоган летом 2014 года легко одержал победу на президентских выборах. Это позволило ему сделать премьером своего единомышленника и главного идеолога неоосманизма, бывшего министра иностранных дел Ахмета Давутоглу. Одно из ведущих турецких изданий газета Yeni Safak тогда писала: «Сколько бы это ни отрицалось Соединенными Штатами, сегодня в мире идет борьба за контроль над энергоресурсами и за гегемонию подобно тому, что происходило в XVIII веке… Турция, как и любой другой игрок, не хочет, чтобы ее принесли в жертву географическому детерминизму». [3]
Сегодня мы наблюдаем новое обострение старой геополитической игры, на которую Турцию обрекает её географическое положение на стыке континентов. Анкара сделала шаг, который видится Вашингтону гораздо более опасным и вызывающим, нежели разгон демонстрантов на площади Таксим или даже взаимодействие с Ираном: договорилась с Россией о реализации проекта «Турецкий поток».
Сейчас американцы ставят на максимальное ослабление внутренних и международных позиций Партии справедливости и развития. Однако предвыборный расклад в Турции – в пользу Эрдогана и его единомышленников. Последние опросы общественного мнения отдают ПСР во главе с премьером Давутоглу 44% голосов против 25% у их главных оппонентов из Народно-республиканской партии (НРП) Кемаля Кылычдароглу. [4] Это говорит о неизменном соотношении сил со времени муниципальных выборов весной 2014 года, когда ПСР получила по стране примерно 45% голосов, в то время как её противники из НРП порядка 28%.
Можно ожидать, что после 7 июня и обнародования результатов выборов будет предпринята попытка дестабилизации обстановки в Турции под лозунгами непризнания итогов голосования - по модели Югославия-2000 и Украина-2004, но с применением новейших информационных технологий.
Правда, для реализации такого сценария понадобится предложить турецкому обществу хоть какую-то программу, но в условиях кризиса в отношениях Брюсселя и Анкары, общей нестабильности на Ближнем Востоке и противоречий в сфере энергетики между США и Турцией это просто невозможно. Против вдохновителей «цветной революции» в Турции играют и объективные закономерности политического развития. Как писал в 1960-х годах один из ведущих американских социологов Джеймс Дэвис, революции происходят не в период наиболее острых кризисов и не во время устойчивого роста, а в ситуации, когда «период подъема», внушавший людям надежду, сменяется «резким упадком». [5] Сегодня в Турции этого нет, что значительно сокращает возможности управления социальным протестом с помощью технологий «цветных революций». [6] Кроме того, как пишет агентство Bloomberg, «у Запада есть привычка прекращать свою поддержку реформаторам вскоре после смены режима. В результате страны снова начинают сползать в болото коррупции. Это произошло на Украине после 2005 года, а в последние годы - в Грузии». [7] В Турции это понимают.
Эрдоган пока сохраняет спокойствие, но критику в своей адрес из-за океана без ответа не оставляет. Статью в The New York Times он назвал «вмешательством во внутренние дела Турции», «нарушением границ свободы слова» и выходом за «рамки дозволенного». Выступая на симпозиуме «Примеры стран с президентской системой правления и основная динамика президентской системы с точки зрения Турции», турецкий президент задал американским журналистам вопрос: а смогли бы они «сделать то же самое в отношении американского руководства?». [8] Ответ понятен. И так же понятно, что противоречия между Вашингтоном и Анкарой продолжат углубляться.