Ситуация вокруг боснийской Республики Сербской неуклонно обостряется. И данный процесс не связан напрямую с намерением ее президента Милорада Додика провести референдум о принципах деятельности центральных судебных органов и о правовой состоятельности решений Высокого представителя международного сообщества. Да и споры вокруг судьбы военного полигона Республики Сербской в общине Хан-Пьесак – следствие, а не причина.
Корни происходящего лежат гораздо глубже и связаны с общим процессом политического «переформатирования» не только Балкан, но и всего евразийского пространства. Сценарий подобного «переформатирования», разработанный западными центрами силы, не оставляет права на существование политическим образованиям, партиям и отдельным личностям, чья деятельность не вписывается в модели Вашингтона и Брюсселя.
Несмотря на то, что международно-правовое признание боснийской Республики Сербской базируется на разработанном и фактически продавленном американцами и лично покойным Ричардом Холбруком Дейтонском мирном соглашении, еще в 1995 году было ясно, что для Запада государственность боснийских сербов – нечто, хоть и реальное существующее, но, мягко говоря, нежелательное. Единственное, что, по сути, мешало Западу реализовать ускоренный сценарий ее демонтажа - это занятость другими проблемами. Обеспечение независимости Косово, перекройка пространства «Большого Ближнего Востока», вмешательство на постсоветском пространстве нуждались в поддержании определенного тыла. Поэтому даже кризис 2011 года вокруг намерения Баня-Луки провести референдум был урегулирован достаточно оперативно на основе взаимных уступок руководства Республики Сербской и Европейского союза.
Сегодня же в ситуация для Запада сложилась принципиально иная. Вашингтон и Брюссель рассматривают любую страну и любого политика, в первую очередь, сквозь призму его позиции в отношении России, а также реализуемых Москвой энергетических и интеграционных проектов. И в этом плане фигура независимого Милорада Додика, способного блокировать внешнеполитические решения властей Боснии и Герцеговины, видится едва ли не главным вызовом для евроатлантистов в Европе (если не считать, конечно, премьера Греции Алексиса Ципраса и его единомышленников в других странах Средиземноморья).
Кроме того, сложная многоходовая и многоплановая геополитическая партия разыгрывается на Ближнем Востоке. Ее условия на порядок усложнились по сравнению с периодом вторжения США в Афганистан и Ирак. И в сложившейся ситуации поддержка, оказываемая мусульманским властям Сараево в их противостоянии с боснийскими сербами, является для США важным маневром в собственных взаимоотношениях с «Исламским государством», Турцией и арабскими монархиями Персидского залива во главе с Саудовской Аравией.
Создать международно-правовую и пропагандистскую основу для демонтажа структур Республики Сербской должна была стать резолюция Совета Безопасности ООН, инициированная в преддверии 20-летия событий в Сребренице. Именно этим объясняется тот факт, что она была разработана и вынесена на голосование именно сейчас, а не пять или десять лет назад. Принятие документа позволило бы впервые в новейшей истории объявить государственное образование (созданное на основе решений самих же великих держав) продуктом геноцида и «этнических чисток», а потому подлежащим ликвидации – да еще с выплатой многомиллиардных компенсаций.
Собственно говоря, еще в 2008 году аналогичную идею озвучил тогдашний президент Хорватии Стипе Месич, выразивший недоумение, почему «Республика Сербская, основанная на этнических чистках и геноциде, все еще живет». Стоит также напомнить, что в распоряжении администрации США имеется резолюция по Боснии и Герцеговине, принятая еще в 2009 году тогдашним демократическим большинством в палате представителей американского Конгресса. Она, с одной стороны, признавала историческую роль Дейтонского соглашения как документа, основанного на «многочисленных компромиссах», но одновременно квалифицировала указанные компромиссы как препятствие для развития «продуктивных и эффективных политических институтов» Боснии и Герцеговины.
Однако принципиальная позиция России заблокировала одобрение Советом Безопасности ООН беспрецедентного по своему цинизму документа – и теперь от Запада можно ожидать новых шагов, направленных на демонтаж боснийской Республики Сербской и отстранение от власти ее лидеров. Именно поэтому такой накал и приобрели дискуссии вокруг референдума боснийских сербов. Запад испугался не конкретного вердикта по суду или прокуратуре в Боснии и Герцеговине, а самого факта обращения Милорада Додика за всенародной поддержкой. Точно так же, как Евросоюз был шокирован греческим референдумом, а главное – уровнем всенародной поддержки, оказанной премьеру Ципрасу.
В сложившейся ситуации в наиболее неприятное положение попали власти Сербии. Вернее – они сами себя туда загнали. Вместо того чтобы задуматься о проведении собственного референдума – благо вопросов, заслуживающих обсуждения с гражданами, более чем достаточно (от Косово и ЕС до социально-экономических мер кабинета) – премьер Александар Вучич после посещения США принялся активно уговаривать Додика отказаться от плебисцита. Показательны и доводы главы сербского кабинета. По его словам, он понимает аргументы президента Республики Сербской, однако «цена слишком высока». Каким образом может быть «слишком высокой» цена самого демократичного шага, референдума, сербский премьер не пояснил.
«Еще с 2008 года в курсе сербских властей наблюдается удивительный уклон в сторону Европы, – указало на днях французское издание Le Monde diplomatique. – И хотя Белград неизменно поддерживает тесные связи с Москвой, новая политическая фигура страны, премьер Александр Вучич, придерживается все более выраженной прозападной политики. Будь тому причиной убеждения или оппортунизм, такая позиция может в перспективе поставить под сомнение святой принцип военного нейтралитета Сербии».
Тем не менее хочется надеяться, что власти Сербии все-таки станут прислушиваться не только к Брюсселю и Вашингтону. Сегодняшняя ситуация в Европе и мире слишком сложна, чтобы смотреть на нее исключительно глазами членов администрации США или американских конгрессменов.
