«Немецкие социал-демократы спасли Ангелу Меркель», – пишет итальянская Carriere della Sera, имея в виду решение чрезвычайного съезда СДПГ. В этих словах есть преувеличение, потому что серьёзной угрозы четвёртому сроку канцлерства Ангелы Меркель до сих пор не было. Несмотря на слухи и сплетни (поговаривают об участии в интригах против Меркель её однопартийца Йенса Шпана), она по-прежнему единственный реальный претендент на пост канцлера – даже в том маловероятном случае, если в Германии пройдут перевыборы.
Некогда Конрад Аденауэр в последний раз был выдвинут партией своим кандидатом на выборы с условием досрочного ухода – и он освободил пост Людвигу Эрхарду. Об этом историческом эпизоде сейчас не вспоминают, хотя социал-демократ Вольфганг Тифензее и призвал Ангелу Меркель через два года добровольно уйти. Госпожа бундесканцлерин такие пожелания спокойно игнорирует: пусть и менее популярная, чем раньше, она как политик не имеет в Германии конкурентов. В октябре-декабре 2017 года примерно 60% немцев считали, что новое канцлерство Ангелы Меркель – это хорошо и даже очень хорошо (правда, в 2013 году так думали 70%).
И всё же социал-демократы спасли бундесканцлерин – спасли от неприятного выбора, который ей пришлось бы делать, если бы съезд проголосовал иначе: возглавить ли правительство меньшинства, вернуться ли к переговорам с зелёными и либералами или обращаться к федеральному президенту с тем, чтобы он назначил новые выборы? Какое из трёх зол наименьшее? Правительство меньшинства не устраивает Ангелу Меркель, привыкшую управлять в условиях поддержки парламентом правительственных решений. Повторные переговоры по коалиции «ямайка» мало привлекают из-за позиции либеральной СвДП: в ноябре её лидер, Кристиан Линднер, внезапно сорвал переговоры, а позже заявил, что «ямайка» может состояться, но только без Ангелы Меркель. Новые же выборы, судя по последним опросам, не обещают христианским демократам триумфа: в сравнении с результатами выборов 24 сентября незначительный прирост голосов получили бы зелёные и «Альтернатива для Германии» (что уже вовсе не устраивает немецкие политические верхи).
Дословно Carriere della Sera написала, что Ангелу Меркель спасли расколотые социал-демократы – и это существенное дополнение. О расколе в СДПГ со всей очевидностью свидетельствуют итоги голосования чрезвычайного съезда: 56% делегатов – за, 43% – против, 1 воздержался. Это не съезд победителей, и партийные лидеры на фотографиях не выглядят счастливыми.
Председатель СДПГ Мартин Шульц и глава фракции социал-демократов в бундестаге Андреа Налес
А накануне съезда газеты ставили вопрос ребром: коалиция или хаос? И даже того хлеще: большая коалиция или большой хаос? В общем, быть или не быть. Дальше у Шекспира так: «сносить удары неистовой судьбы» или «против моря невзгод вооружиться, в бой вступить и все покончить разом... Умереть». В Германии многие сейчас предались размышлениям о неизбежном угасании социал-демократии под ударами если не «неистовой судьбы», то неумолимого времени. Однако прошедший съезд можно рассматривать и как этап процесса формирования правительства, который пока далёк от завершения.
Немецкий политолог профессор Франкфуртского университета Йенс Борхерт сравнил Социал-демократическую партию с тигром: нападая, тот взметнулся в прыжке вверх, а приземлившись, превратился в мягкий коврик. То есть немецкая социал-демократия, перед которой трепетал Отто фон Бисмарк, войдя во власть, поддалась скромному обаянию буржуазии – и утратила боевой запал. Тигр перестал быть диким зверем из дикого леса. Эта метаморфоза происходила постепенно, и не было никого, кто бы её остановил. Отрекшись от стремления к социалистическому переустройству общества, немецкие социал-демократы взяли на вооружение концепт социального рыночного хозяйства (в Годесбергской программе 1959 года), не без участия американцев возведенный в послевоенные годы в ранг государственной доктрины. Пригодились кейнсианские идеи, и социал-демократия рьяно занялась «гармонизацией интересов труда и капитала» под лозунгом борьбы за социальную справедливость.
Период от послевоенного экономического чуда до энергетического кризиса 1973 года принято считать «золотым веком» социал-демократии не только в Германии, но и в целом в Западной Европе. Хотя успехи европейского социального государства не были исключительной заслугой социал-демократического движения; более значимую роль сыграло соревнование двух социально-экономических систем. Ещё до распада системы мирового социализма в 1983 году известный немецкий философ и социолог Ральф Дарендорф опубликовал нашумевшую статью, в которой предсказал европейской социал-демократии мрачную судьбу. Строго говоря, это было не предсказание, а прогноз, у которого имелась своя логика: социальное государство существует, значит историческая миссия социал-демократии завершена и СДПГ только и остаётся что сойти со сцены. С той поры социал-демократы с переменным успехом пытались опровергнуть этот вердикт.
Ярким эпизодом заочной полемики социал-демократии с Дарендорфом стала декларация Блэра – Шрёдера «Путь вперед для европейской демократии» (1999 г.), но в рядах СДПГ эта декларация признания не получила. Тем временем консервативные партии начали с успехом теснить социал-демократов не только в Великобритании и Германии, но и в других европейских странах. А проблема социальной справедливости стала ещё дальше от своего решения. Многочисленные исследования показывают, что разрыв между бедностью и богатством растёт во всём мире, включая Евросоюз. К примеру, в США 10% богатейших граждан получают 36% дохода, 25% беднейших – 3%. Похожие цифры по Германии: соответственно 31% и 1,3%. Введение минимальной заработной платы с целью сокращения масштабов неравенства, чего СДПГ добилась в 2014 г., не помогло, даже наоборот: если до этого на грани бедности (по немецким стандартам) проживали 15,4% населения, то 2 года спустя – 15,7%. Индекс Джини, который международная статистика использует для оценки степени расслоения общества, остался неизменным. Сейчас немецкие социал-демократы больше заняты поиском утраченного политического лица, а о социальной справедливости заботится Левая партия.
Пик участия социал-демократических партий в правительствах стран ЕС (в 13 странах) пришелся на рубеж тысячелетия; сегодня таких стран в пережившем две волны расширения Евросоюзе всего шесть: Германия, Швеция, Румыния, Словакия, Португалия и Мальта. В прошлом году из этого списка исчезли Франция и Австрия, а лидер немецкой социал-демократии после позорного провала на сентябрьских выборах (на выборах у партии был жалкий показатель – минимальный за всю историю после 1933 года) с гордостью тигра отказался от участия в правительстве, чтобы затем, не иначе как «под ударами неистовой судьбы», быстро превратиться из тигра в мягкий коврик.
(Окончание следует)