Мирные антиправительственные выступления рано или поздно приобретают радикальный характер
18 октября 1905 г. по старому стилю или 31 октября по нынешнему счёту на Привокзальной площади губернского города Минска прозвучали выстрелы солдат в собравшуюся толпу. В итоге погибли около 80 человек и были ранены ещё 300. Это событие в советское время получило название «Курловский расстрел» по имени минского губернатора Павла Григорьевича Курлова. И как это часто случается, в ход пошла история, образованная из смешения правды и вымысла. Была, мол, мирная демонстрация трудящихся, ратующих за свободу, но российский губернатор воспользовался удачной возможностью для борьбы с революционным движением и устроил расстрел. В действительности всё было гораздо сложнее.
Выстрелы на Привокзальной площади в Минске следует рассматривать в контексте развивавшегося антиправительственного протеста, известного под именем Первой русской революции. Тогда вместе с экономическими требованиями (о восьмичасовом рабочем дне, повышении заработной платы) зазвучали и политические (отказ от самодержавной формы правления, введение конституции, народного представительства). Забастовки приняли организованный стачечный характер. 11‑12 октября к протестующим примкнули рабочие минской железной дороги. Затем в городе остановили свою работу все предприятия, перестали функционировать учебные заведения. Каждый день проходили митинги с революционными лозунгами. Забастовочный комитет железнодорожников проводил их в самом большом зале вокзала. Радикальные партии, находившиеся на нелегальном положении, создавали свои боевые дружины «для развития революции», вооружённые огнестрельным оружием. Этим занимались, по свидетельству революционера Хаима Беленького, не только большевики, но и представители более массовой партии в белорусских губерниях – еврейского Бунда. Обстановка в городе была накалена до предела.
В этих условиях минский губернатор Павел Курлов распорядился взять под усиленную охрану правительственные учреждения, банки, телеграф и железнодорожные платформы. В его распоряжении были Окский пехотный полк, ещё один пехотный батальон и четыреста казаков. 12 октября Курлов провёл совещание, на котором предупредил о необходимости действовать оружием в случае нарастания беспорядков. Некоторые активные лидеры митингующих были арестованы, против них был начат административный процесс. Губернатор, городская администрация и полиция действовали в этих обстоятельствах в рамках закона.
губернатор Павел Курлов
17 октября император Николай II подписал Манифест о даровании гражданских свобод (неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов), о проведении выборов в Государственную Думу, имеющую законодательные полномочия. Текст Манифеста только поступил в типографии, а митингующие в Минске уже знали о его содержании и толковали его в свою пользу. Стачечный комитет железнодорожников готовил на следующий день очередной митинг в здании вокзала.
18 октября на Привокзальной площади стал собираться народ, агитаторы призывали к свержению монархии и установлению республики, без чего, по их мнению, никаких свобод быть не может. Выступающие представляли дело таким образом, что теперь митинги получили свою санкцию и можно требовать от местной власти других свобод. В частности, было решено потребовать освобождения всех арестованных по политическим мотивам. Для этого к губернатору Павлу Курлову направилась делегация. Зная о возбуждении толпы, губернатор принял делегацию, объяснил, что толковать слова Манифеста люди должны не по своему усмотрению, а в соответствии с разъяснениями правительства. Курлов разрешил провести митинг железнодорожников в здании вокзала и освободить тех политических арестантов, против которых был начат административный процесс.
Толпа на Привокзальной площади встретила одобрительными криками 15 освобождённых из предварительного заключения. Однако митинг было решено проводить по-прежнему на площади, а не в здании вокзала. Количество участников собрания достигло 10 тыс. человек. На площади пестрели красные флаги, ораторы заканчивали свои речи призывом «Долой самодержавие!».
Всё это происходило в течение дня на виду офицеров и солдатских пикетов. Некоторые манифестанты приближались к вооружённым часовым. Малочисленная полиция не могла обеспечить порядок, поэтому жандармский офицер поддерживал постоянную телефонную связь с губернатором, докладывая об обстановке на площади. О дальнейшем развитии событий существуют две версии.
Первая принадлежит организаторам и участникам митинга (В. Метлин, Х. Беленький). В дальнейшем её поддержали в ведомственных сообщениях заместитель городского головы Стефанович и гражданский прокурор Бибиков (оба не были свидетелями события). Согласно их версии, около 16.00 солдаты стали окружать митингующих. Заметив это, один из руководителей митинга, железнодорожник Павел Жаба, объявил собрание законченным и призвал народ расходиться. Однако солдаты без предупреждения начали ружейную стрельбу по расходящимся людям, многие получили ранения в спину. Площадь наполнилась телами убитых, собравшиеся в суматохе разбежались.
Вторая версия изложена в отчётах и воспоминаниях самого губернатора П.Г. Курлова, а также в рапорте начальника Минского жандармского управления полковника фон Вильдемана-Клопмана. По их словам, некоторые митингующие напали на караульных солдат и начали громить вокзал, что привело к ответным выстрелам караульных сначала в здании вокзала и на платформах, а затем на площади со стороны солдатского пикета на путепроводе. Эта стрельба носила разрозненный оборонительный характер и началась без губернаторского приказа.
Обе стороны постарались переложить вину за случившееся друг на друга. Организаторы митинга упирали на то, что он был разрешён губернатором (однако не на площади, а в здании вокзала!), что люди собрались приветствовать царский манифест и демонстрация носила мирный характер. Только в советское время революционеры стали признаваться, что митинг имел антиправительственную направленность. Однако и впоследствии они не смогли доказать, что расстрел был запланирован губернатором. Ими завышалось и количество участников митинга (до 15-20 тысяч). Действия Курлова были подвергнуты проверке по жалобам некоторых лиц из городской администрации. Для разбирательства дела на месте в Минск был направлен полицейским департаментом тайный советник Морозов. По итогам его проверки с губернатора были сняты все подозрения в намеренном и излишнем применении жестокости.
Эскиз картины Исаака Давидовича о минском расстреле
Павел Курлов действительно не отличался кровожадностью и мстительностью при подавлении революционных выступлений. Его тактика была основана на принятии превентивных мер. Позднее в своих воспоминаниях он писал: «Применяя вовремя наказания, можно не пускать в ход оружия при подавлении беспорядков». Губернатор был противником использования пехоты и стрелкового оружия против толпы, отдавая предпочтение конным разъездам. Однако выстрелы на Привокзальной площади в Минске привели к гибели людей. Разгорячённые речами на митинге демонстранты спровоцировали караульных солдат применить оружие. Антиправительственная акция закончилась кровопролитием.
Выступления против правительства вообще, как правило, не бывают «мирными», рано или поздно они приобретают радикальный характер и могут вызывать тяжёлые последствия. В этом видится урок для Белоруссии сегодня.