Подошёл к завершению суд над белорусскими публицистами Юрием Павловцом, Сергеем Шиптенко и Дмитрием Алимкины: их обвиняют в «разжигании национальной розни, осуществлённой группой лиц», – преступлении, наказанием за которое является тюремный срок от 5 до 12 лет лишения свободы.
Судебное слушание, которое началось 18 декабря и продлится до 2 февраля (на эту дату заявлено вынесение приговора) показало: в деле этих троих, на 14 месяцев брошенных за решётку в СИЗО, так много странных и нелогичных моментов, что возникает подозрение в том, что уголовные дела и содержание под стражей публицистов – изощрённое сведение счётов с российскими СМИ, в которых публиковались Павловец, Шиптенко и Алимкин. Именно этим и объясняется желание обвинения доказать, что публицисты действовали не в одиночку, а с «неустановленной группой лиц», якобы совместно задумавших недоброе – обострить и без того не слишком простые белорусско-российские отношения. В понимании обвинения редакция любого СМИ и есть те самые «неустановленные» злодеи, которые редактируют и тиражируют материалы.
Странно только, почему тогда лица, о которых вёл речь обвинитель – «неустановленные»? Видимо, так удобнее: ведь иначе Следственному комитету Беларуси пришлось бы предъявлять обвинения в разжигании розни… сотрудникам российских СМИ, где размещались публикации Павловца, Шиптенко и Алимкина, и грозить им тюрьмой от 5 до 12 лет. Сотрудники эти известны. Известно также, что у Роскомнадзора к СМИ, выпускаемых этими «неустановленными группами лиц», никаких претензий нет, а статьи обвиняемых в Белоруссии публицистов в России не признаны нарушающими какие-либо законы.
Белорусскому обвинению просто ничего не оставалось – только заявить, что публицисты действовали в сговоре с «неустановленными лицами», иначе внимание к этому странному делу было бы совсем иным, а уж резонанс, без всякого сомнения, не содействовал укреплению отношений между Беларусью и Россией. Поэтому следователи, а теперь и обвинители, объявили о «сговоре», но так и не сказали, с кем.
Поневоле задумаешься, а тех ли людей в Беларуси обвинили в разжигании национальной розни? Чего стоит один только диалог обвиняемого историка Юрия Павловца с психологом Галиной Гатальской, подготовившей психологическую часть психолого-лингвистического заключения во время следствия.
– Во всяком случае, для Белоруссии очевидно, что эта война не была Отечественной! – бодро заявила Гатальская о войне 1812 года.
В зале люди удивлённо зашумели.
– Вы историк и можете об этом рассуждать? – спросил Павловец.
– Будем говорить, смотря как понимать отечество! – стояла на своём эксперт. – Но мы понимаем, что в данном случае Белоруссия не на добровольных началах входила в состав Российской империи, как и в состав Польши тоже не на добровольных началах.
– Правильно ли я вас понимаю, что в таком случае русские захватили Белоруссию?
– Не относится вопрос к делу! Еще вопросы имеются? – предусмотрительно вмешался в разговор судья.
– Подождите! Вы меня обвиняете в том, что я преподношу белорусов врагами русских, но сами только что сказали, что русские захватили белорусов!
В самом же экспертном заключении «специалисты» признали белорусов «маргинальной ущербной группой»!
Об экспертизе текстов публицистов, проведённой в Беларуси, вообще можно слагать повесть – историю о дремучем непрофессионализме и предвзятости. Есть и две альтернативные экспертизы, проведённые в Москве и Прибалтике: там специалисты не нашли ни разжигания ненависти и розни в статьях Павловца и Шиптенко, ни экстремизма. Более того, профессор кафедры судебных экспертиз Московского государственного юридического университета Елена Галяшина, судебный эксперт с 35-летним стажем, определила направленность текстов, по которым обвинён Юрий Павловец: «улучшение (а не ухудшение) взаимоотношений между двумя братскими народами Белоруссии и России» (!).
Тут бы и показать обвинителям своё стремление улучшить (а не ухудшить) белорусско-российские отношения. Но нет, слишком глубоко белорусская власть увязла в этой истории, признать ошибку не получается. Прокурор просит суд признать Юрия Павловца, Сергея Шиптенко и Дмитрия Алимкина «виновными в совершении умышленных действий, направленных на возбуждение розни группой лиц и назначить в качестве наказания лишение свободы сроком на пять лет, отсрочить исполнение наказания на три года». А также освободить их из-под стражи и вернуть имущество, кроме того, что признано вещественным доказательством.
Позвольте, спросит внимательный читатель, почему же эти трое 14 месяцев сидели за решёткой, если государственный обвинитель просит три года отсрочки и освобождения в зале суда? В чём была необходимость держать Павловца, Шиптенко и Алимкина в СИЗО? Это тоже одна из странностей дела. Как и то, что само дело было возбуждено по признакам экстремизма (в статьях публицистов), хотя по закону для признания информации экстремистской требуется решение суда общей юрисдикции. Как и то, что главные инициаторы преследования публицистов бывший министр информации РБ Лилия Ананич и её бывший заместитель Владимир Матусевич не были допрошены в суде в качестве свидетелей – суд отклонил ходатайства защиты, несмотря на то что Матусевич был председателем экспертной комиссии по статьям Павловца, Шиптенко и Алимкина! Как и то, что следствие, вменяя «экономическую статью» за незаконное предпринимательство Юрию Павловцу и Сергею Шиптенко, не удосужилось проверить, что оба были зарегистрированы предпринимателями и платили налоги!
Защитники публицистов Кристина Марчук, Мария Игнатенко и Николай Хлебовец считают, что для обвинительного заключения в отношении их подзащитных нет оснований – все трое должны быть оправданы.
«Я не писал ничего, что не соответствует моим ценностным установкам. Никто не давал мне указаний, работа иногда оплачивалась, иногда нет. Корыстный мотив я отрицаю. Я живу по принципу «делай, что должен и будь что будет», а что я должен делать, решает моя совесть», – заявил Дмитрий Алимкин в последнем слове.
«Я еще 17 лет назад мог бы уехать из Белоруссии, но не сделал этого. Я люблю Белоруссию, я неспроста записал свою дочку белоруской и неспроста стал историком. Фактически всё, в чем меня обвиняют, – умаление коммуникативной роли языка. А также меня как историка в том, что я не считаю историю Белоруссии длительной и связанной с историей ВКЛ. А все остальное, как признали сами эксперты, – констатация фактов, а не «признаков разжигания… Тайные смыслы можно найти в любом слове. Можно додумать, что Тургенев призывал топить собак, а Достоевский – рубить бабушек», – сказал Юрий Павловец. И добавил: «Стоит задуматься тем, кто инспирировал данное дело, чтобы в будущем не допускать подобных вещей».
«Я уверен, что этот процесс не закончится вынесением приговора и будет иметь еще одну стадию. Всем тем, кто писал на эту тему – журналистскому сообществу, экспертам, – было интересно установить подоплеку, почему понадобилось именно такое уголовное дело, именно с таким фигурантами и именно в такое время. Об этом написано очень мало… Я полагаю, что данное уголовное дело станет основой для серьёзных научных исследований», – заявил Сергей Шиптенко. – Нас называли пророссийскими публицистами, отыскивая пророссийскость так же, как в 2014 году искали российские паспорта у сожженных в Доме профсоюзов в Одессе. Я спешу сообщить о том, что мои убеждения, взгляды и ценности ни на йоту не изменились за время, проведенное в СИЗО».
Соб. корр. ФСК
