Сталин и Риббентроп

Сталин не претендовал на польские земли и отдавал 4 миллиона поляков немцам

Как Риббентроп после Халхин-Гола хотел «помирить» Сталина с японцами

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 120 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

Читать начало

Отвечая на поставленные Риббентропом вопросы, Иосиф Сталин отметил, что основным элементом советской внешней политики всегда было убеждение в возможности сотрудничества между Германией и Советским Союзом. Он говорил, что еще в начальный период, когда большевики пришли к власти, мир упрекал большевиков в том, что они являются платными агентами Германии. Рапалльский договор также был заключен большевиками. В нем содержались все предпосылки для расширения и углубления взаимовыгодных отношений. Когда национал-социалистическое правительство пришло к власти в Германии, отношения ухудшились, так как немецкое правительство видело необходимость отдать приоритет внутриполитическим соображениям. По прошествии некоторого времени этот вопрос исчерпал себя, и немецкое правительство проявило добрую волю к улучшению отношений с Советским Союзом. Советское правительство немедленно заявило о своей готовности к этому. 

По поводу совместного заявления, которое предложил Риббентроп, Сталин сказал: «Что касается декларации, то ее содержание необходимо обдумать и обсудить. Поэтому он, Сталин, даст свой ответ завтра. Что же касается отношений Советского правительства к английскому комплексу вопросов, то он хотел бы заметить, что Советское правительство никогда не имело симпатий к Англии. Необходимо лишь заглянуть в труды Ленина и его учеников, чтобы понять, что большевики всегда больше всего ругали и ненавидели Англию, притом еще в те времена, когда о сотрудничестве с Германией и речи не было».

Сталин высказал свою точку зрения по поводу устройства территории бывшей Польши: «…Первоначальное намерение состояло в том, чтобы оставить самостоятельную, но урезанную Польшу. Оба правительства отказались от этой идеи, понимая, что самостоятельная урезанная Польша всегда будет представлять постоянный очаг беспокойства в Европе. Поляки сделают все, чтобы стравить Германию и Советский Союз друг с другом. Понимая этот факт, обе стороны отказались от идеи создания самостоятельного польского государства. Теперь возможны следующие два варианта.

Первый вариант состоит в том, чтобы осуществить раздел Польши, и тогда окончательная граница между Германией и Советским Союзом будет проходить, согласно протоколу от 23 августа 1939 года, по рекам Писса, Нарев, Буг, Висла и Сан. Это решение связано с большими неудобствами. Оно имело бы следствием, что оба государства из-за различия своих систем каждое бы принимало различные решения на попадающих в их распоряжение польских территориях. Германия, очевидно, создала бы вдоль Вислы протекторат или что-либо ему подобное, в то время как Советское правительство пошло бы по пути создания автономной польской советской социалистической республики. Неизбежным следствием было бы, что поляки, согласно их традиционному стремлению к воссоединению и к восстановлению самостоятельного польского государства, попытались бы сеять вражду между Германией и Советским Союзом…»

Из записи беседы:

«Из этих соображений, он, Сталин, пришел к убеждению, что было бы лучше оставить в одних руках, именно в руках немецких, территории, этнографически принадлежащие Польше. Там Германия могла бы действовать по собственному желанию. Это было бы очень полезно с позиции длительных, добрых немецко-советских отношений и исключило бы вышеупомянутые недостатки. На этом основании он предлагает Германии, чтобы она взяла 4 миллиона поляков, живущих в Люблинском воеводстве и в северной части Варшавского воеводства, граничащей с Бугом. Он не может согласиться с соображениями г-на министра, что Советское правительство предлагает недостаточную компенсацию. На отходящей к Германии территории восточнее Вислы живет не менее 4 миллионов поляков, в то время как население Литвы – меньше 2 миллионов. Германия сделает хороший гешефт, потому что люди – это самое важное, что можно было бы получить.

Что же касается немецких пожеланий относительно территории по верхнему течению Сана, то в этом отношении какие-либо встречные шаги со стороны Советского правительства исключены. Эта территория уже обещана украинцам. Украинцы – чертовские националисты, и они никогда не откажутся от этой территории. Сталин сказал: «Моя рука никогда не шевельнется потребовать от украинцев такую жертву». Но для того, чтобы все-таки продемонстрировать желание пойти нам навстречу, он делает следующее предложение. Добыча нефти в районах Дрогобыча и Борислава в настоящее время составляет примерно 300 тыс. тонн и под умелым руководством советских инженеров будет, возможно, поднята до 500 тыс. тонн в год. Советское правительство готово половину этой добычи продавать Германии, а вместо другой половины поставлять сырую нефть из других месторождений Советского Союза. В качестве расплаты Советское правительство готово взять каменный уголь, которого сейчас в Германии с избытком, а также стальные трубы для нефтяных месторождений. Все это в пределах возможного, но территориальные уступки исключаются.

Что касается немецких пожеланий в районе севернее Буга и в Литве, Сталин также упрямо отказывался. Он заявил, что Советское правительство готово передать Германии выступ между Восточной Пруссией и Литвой с городом Сувалки до линии непосредственно севернее Августова, но не более того. На замечание г-на министра о том, что мы (немцы) срочно нуждаемся в лесах в районе Августова, Молотов и Сталин заявили, что при проведении ими предложенной линии мы (Германия) получим северную часть этих лесов».

Что касается Литвы, то, по словам Сталина, Советское правительство вовсе не считает, что Советский Союз, отделяя часть литовской территории, способствует расчленению Литвы. Сталин и Молотов настаивали на своей точке зрения, согласно которой они не собираются делать никаких уступок, касающихся бывшей польской территории севернее Буга и Литвы, за исключением района Сувалки.

По вопросу о Прибалтике Сталин заявил, что Советское правительство потребовало от правительства Эстонии предоставления баз для своих военных кораблей в эстонских гаванях и на островах Даго и Эзель, а также баз для своих военно-воздушных сил. Для охраны этих баз Советское правительство дислоцирует в Эстонии одну пехотную дивизию, одну кавалерийскую бригаду, одну танковую бригаду и одну бригаду ВВС. Все эти мероприятия будут проводиться под прикрытием договора о взаимной помощи между Советским Союзом и Эстонией. Эстония уже дала на это свое согласие.

Из записи беседы:

«На вопрос г-на министра, предполагает ли тем самым Советское правительство осуществить медленное проникновение в Эстонию, а возможно, и в Латвию, г-н Сталин ответил положительно, добавив, что, тем не менее, временно будут оставлены нынешняя правительственная система в Эстонии, министерства и так далее. Что касается Латвии, Сталин заявил, что Советское правительство предполагает сделать ей аналогичные предложения… 

Что касается Литвы, то Сталин заявил, что Советский Союз включит в свой состав Литву в том случае, если будет достигнуто соответствующее соглашение с Германией об «обмене» территорией. В первой части беседы Сталин менее ясно высказал свое намерение, касающееся захвата Литвы».

В конце беседы зашел разговор о Турции. Сталин заявил, что турки не знают, чего они хотят. Наверное, они хотели бы одновременно договориться и с Англией, и с Францией, а также с Германией и Советским Союзом. Сталин согласился с мнением Риббентропа, что лучшим выходом является абсолютный нейтралитет Турции. Он заметил далее, что если пакт о взаимопомощи между Советским Союзом и Турцией с турецкой стороны будет содержать оговорки, касающиеся Англии и Франции, а на советской стороне — оговорки о Германии, то этот пакт вообще не будет иметь никаких внешних последствий, «если только не говорить про Болгарию» (заметил Сталин с улыбкой). В остальном, сказал он, если Турция будет упорствовать в своем странном поведении, то, возможно, возникнет необходимость проучить турок.

На продолженных 28 сентября 1939 г. переговорах в Кремле по инициативе Риббентропа был затронут вопрос о советско-японских отношениях после сокрушительного поражения японской армии в развязанной ею локальной войне на территории союзной СССР Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол. При этом министр иностранных дел Германии заверял Сталина, что германо-японские связи «не имеют антирусской основы, и Германия, конечно же, внесет ценный вклад в разрешение дальневосточных проблем». Сталин предупредил собеседника: «Мы желаем улучшения отношений с Японией. Однако есть предел нашему терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она ее получит. Советский Союз этого не боится. Он к такой войне готов. Но, если Япония хочет мира, это было бы хорошо. Мы подумаем, как Германия могла бы помочь нормализации советско-японских отношений. Однако мы не хотели бы, чтобы у Японии сложилось впечатление, что это инициатива советской стороны».

Из записи беседы:

«…Г-н министр предложил Сталину, чтобы после окончания переговоров было опубликовано совместное заявление Молотова и немецкого имперского министра иностранных дел, в котором бы указывалось на подписанные договоры и под конец содержался какой-то жест в сторону Японии в пользу компромисса между Советским Союзом и Японией. Г-н министр обосновал свое предложение, сославшись на недавно полученную от немецкого посла в Токио телеграмму, в которой указывается, что определенные, преимущественно военные, круги в Японии хотели бы компромисса с Советским Союзом. В этом они наталкиваются на сопротивление со стороны определенных придворных, экономических и политических кругов и нуждаются в поддержке с нашей стороны в их устремлениях.

Г-н Сталин ответил, что он полностью одобряет намерения г-на министра, однако считает непригодным предложенный им путь из следующих соображений: премьер-министр (Нобуюки) Абэ до сих пор не проявил никакого желания достичь компромисса между Советским Союзом и Японией. Каждый шаг Советского Союза в этом направлении с японской стороны истолковывается как признак слабости и попрошайничества. Он попросил бы господина имперского министра иностранных дел не обижаться на него, если он скажет, что он, Сталин, лучше знает азиатов, чем г-н фон Риббентроп. У этих людей особая ментальность, на них можно действовать только силой…»

Из этих высказываний Сталина ясно, что он был готов к переговорам с японцами о пакте о ненападении или нейтралитете и был заинтересован в подобном соглашении, но ждал, когда об этом попросит японское правительство. Понимая это, германское руководство продолжило работу с японцами в этом направлении. Однако Германия при этом была отнюдь не бескорыстна.

Временная нормализация советско-японских отношений на период войны с западными державами была выгодна Германии. В этом случае Японию легче было подтолкнуть к действиям против Великобритании на Дальнем Востоке. По расчетам Гитлера, нападение японцев на дальневосточные владения Англии могло бы нейтрализовать Лондон. «Оказавшись в сложной обстановке в Западной Европе, в Средиземноморье и на Дальнем Востоке, Великобритания не будет воевать», – заявлял он. 

Однако японское правительство продолжало колебаться, небезосновательно опасаясь, что заключение японо-советского пакта о ненападении вызовет осложнение отношений Японии с западными державами. В то же время в Токио понимали значение посредничества Германии в урегулировании японо-советских отношений. Японская газета «Мияко» писала: «Если будет необходимо, Япония заключит с СССР договор о ненападении и будет иметь возможность двигаться на юг, не чувствуя стеснений со стороны других государств». При этом учитывалось и то, что такой пакт давал Японии выигрыш во времени для тщательной подготовки к войне против СССР. В сентябре 1939 г. занимавший ранее и впоследствии пост премьер-министра князь Фумимаро Коноэ сообщил германскому послу в Токио генералу Ойгену Отту: «Японии потребуется еще два года, чтобы достичь уровня техники, вооружения и механизации, продемонстрированного Красной армией в боях в районе Номонхана (Халхин-Гола)»…

Другие материалы