После занятия Херсона украинскими войсками новые власти рапортуют о задержаниях в Херсоне «коллаборационистов».
Они не эвакуировались, а остались, потому не оказывали содействие российским военным и органам безопасности в решении задач, связанных с проведением СВО, не вели агитацию в пользу Русского мира и воссоединения с РФ, а занималась обеспечением повседневной жизни горожан. Сообщая об инкриминируемых задержанным деяниях, украинские «органы» так и пишут: «организовывала выплату пенсий «оккупантами» (о сотрудницах Пенсионного фонда); «помогал «оккупантам» организовать работу коммунальных служб»… В последнем случае речь идет о бывшем вице-мэре Владимире Пепеле, уважаемом в городе специалисте и руководителе с огромным опытом.
То же относится к сотрудникам пенитенциарной системы – начальнике Херсонского СИЗО Кирилле Рашине и трех его подчиненных: жутко представить, что случилось бы с Херсоном, если бы полторы тысячи их «подопечных» оказались на свободе в момент отсутствия в городе правоохранительных структур; кроме того, этих людей нужно кормить, обеспечивать другими предметами первой необходимости, не допускать в местах содержания хаоса. А «вернувшаяся» Украина демонстрирует в этих вопросах полную импотенцию; даже ярые херсонские «ждуны» пытаются гнать от себя мысль о том, что «при русских было лучше».
Арестовывают не только тех, кто работал в официальных органах российской власти. Так, СБУ сообщила о задержании владельца станции прогулочных катеров, на которых жители переправлялись на левый берег Днепра во время эвакуации. Якобы он помогал российским войскам переправляться через Днепр и добровольно передал ВС России несколько плавсредств. И этот человек стал объектом показательной экзекуции: ведь он помогал жителям Херсона бежать от украинского «освобождения». Появилась информация о его расстреле, как и о расстреле начальника СИЗО Кирилла Рашина.
А вот история херсонского бизнесмена Ильи Карамаликова (кстати, украинского патриота), о которой поведала The New York Times. В начале СВО, когда в городе возник правовой вакуум, созданные им «отряды самообороны» поддерживали порядок, чему российские военные власти не препятствовали. С формированием новых (российских) органов власти и правопорядка нужда в самооборонцах отпала, но возникли вполне резонные вопросы относительно их лояльности к российским властям, и Илья Карамаликов решил перебраться на подконтрольную Киеву территорию. Перейдя на украинскую сторону, он прямо на КПП был арестован по обвинению в государственной измене.
И вот что ему инкриминируется. Однажды самооборонцы задержали контуженного и заблудившегося российского военного. Его поместили под арест, а затем, как пишет NYT, Карамаликов передал его россиянам. В обвинительном заключении сказано, что, освобождая солдата, Карамаликов «организовал дальнейшее участие российского военнослужащего в агрессии против Украины». Такова нынешняя Украина.
«Освобождённым» херсонцам приходится крутиться, кто как может. The Washington Post приводит слова Андрея Кокшарова, заведующего травматологическим отделением одной из городских больниц: он «отказался подписывать новый свод правил, навязанных ему российским начальством, и отказывался принимать российскую зарплату, но ему разрешили продолжать работать». По его словам, «в какой-то момент русские под дулом пистолета заставили его ампутировать руку их солдата». То есть Кокшаров признался в нарушении клятвы Гиппократа, запрещающей отказывать в медицинской помощи любому человеку, даже врагу. При этом, по абсолютно достоверной информации, российскую зарплату Андрей Кокшаров исправно получал, а свои профессиональные обязанности врача и завотделением выполнял добросовестно.
Есть разительная разница в подходах к медицинскому персоналу украинской и российской властей. Последняя четко разъяснила, что политические взгляды медиков для неё не имеют значения, врачи и медсёстры должны выполнять свой врачебный долг.
А «вернувшаяся» Украина, несмотря на жесточайший дефицит врачей в городе, устраивает охоту на ведьм. Врачам инкриминируется «пособничество оккупантам». Укропатриотизм убивает понимание о человечности даже у представителей «самой гуманной профессии».
Корреспондент The New York Times пообщался по телефону с херсонским раввином Йозефом Ицхаком Вольфом, который был со своей паствой с начала СВО, но после «освобождения» Херсона уехал из-за угроз: его обвинили в том, что он позволил русским офицерам-евреям присоединиться к молитве в своем храме. «Все эти люди, которые убежали, судят нас», – сказал раввин.
…В Херсоне продолжаются чистки. В «коллаборанты» теперь начинают попадать даже ярые и открытые «ждуны».
