1942 год наша страна встречала с оптимизмом: удар, нанесенный по вермахту в битве за Москву, казалось, повернул войну вспять. Ставка ВГК в начале января 1942 г. приняла решение о переходе в общее наступление под Ленинградом, на западном и юго-западном стратегических направлениях с нанесением главного удара по группе армий «Центр». И.В. Сталин как Верховный главнокомандующий поставил задачу превратить 1942-й в год окончательного разгрома нацистской Германии.
Оптимизм, как показали события лета того же года, был избыточным. Однако факт оставался фактом: блицкриг, на который так рассчитывало германское командование, провалился. Война приобрела затяжной характер, и при всех прочих факторах на первый план выдвигалось оснащение армии и флота современными вооружением и техникой, опережавшими аналогичные образцы у врага.
И оказалось, что советским ученым и конструкторам есть что предложить. Опираясь на задел довоенного времени, они с первых дней войны переключились на выполнение задач, связанных с неотложными требованиями защиты страны от вражеского нашествия.
Уже 23 июня 1941 г. состоялось внеочередное расширенное заседание Президиума АН СССР, которое постановило обеспечить научными силами и средствами научно-исследовательские работы по оборонной тематике и форсировать окончание НИР, могущих получить применение в военном деле.
Война потребовала также соответствующих форм организации и руководства научным процессом. 10 июля 1941 г. Государственный Комитет Обороны назначил своим уполномоченным по координации и активизации научной работы в области химии для нужд обороны страны председателя Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР С.В. Кафтанова, которого в 1943 г. сменил академик С.И. Вавилов. При уполномоченном ГКО был создан Научно-технический совет, в состав которого вошли нарком химической промышленности М.Ф. Денисов, академики А.Н. Бах, Н.Д. Зелинский, П.Л. Капица и другие известные ученые.
При Госплане СССР был создан Совет научно-технической экспертизы во главе с вице-президентом АН СССР А.А. Байковым. Крупные ученые были направлены на работу в ряд наркоматов в качестве заместителей наркомов: черной металлургии – вице-президент АН СССР И.П. Бардин, электропромышленности – А.И. Берг, электростанций – Б.Е. Веденеев. В самой Академии наук был организован отдел специальных работ, который возглавлял участник атомного проекта будущий академик М.А. Садовский.
Большую работу по сохранению научного потенциала от вражеского нашествия провели соответствующие структуры Совета по эвакуации при СНК СССР и его уполномоченные – вице-президент АН СССР О.Ю. Шмидт и С.В. Кафтанов. Осенью 1941 г. Президиум Академии наук был эвакуирован из Москвы и возобновил свою деятельность в Свердловске.
Есть очень простое свидетельство того, насколько быстро наука перестроилась в соответствии с требованиями войны. Это список выполненных в 1941 г. работ, авторам которых постановлением Совета народных комиссаров СССР были присуждены Сталинские премии первой степени за выдающиеся изобретения и конструкторские разработки.
Какие работы, какие имена!
Список лауреатов открывали будущие трижды Герои социалистического труда и академики А.П. Александров и И.В. Курчатов. Через три года они станут ведущими в группе ученых, занятых в атомном проекте, а пока, в 1941 г., они и их товарищи по Ленинградскому физико-техническому институту, Физико-техническому институту АН СССР и Научно-техническому комитету ВМФ заняты сверхважной задачей – поиском методов защиты кораблей от неконтактных донных мин. Уже в июле 1941 г. в ЛФТИ были сформированы т. н. «балтийская» и «черноморская» группы размагничивания, направленные на флоты с целью создания на месте станций размагничивания кораблей и обучения личного состава методам защиты от магнитных мин.
В течение июля-августа 1941 г. ими был разработан метод безобмоточного размагничивания подводных лодок и малых боевых кораблей, принятый на вооружение всеми флотами и флотилиями ВМФ СССР. В это же время синхронно на Черноморском и Балтийском флотах учеными ЛФТИ создавались первые конструкции электромагнитных тралов. А учёными Института земного магнетизма давались рекомендации по настройке тралов и станций размагничивания с учётом естественного магнитного поля Земли в предстоящих районах действий кораблей и судов. В результате применения этих мер советский Военно-морской флот в течение 1942–1945 гг. не нёс потерь от магнитных мин противника.
С.В. Ильюшин
Будущий академик и тоже трижды Герой социалистического труда С.В. Ильюшин был удостоен Сталинской премии за разработку новой конструкции самолёта Ил-2. Это была уникальная боевая машина, ставшая самой массовой в истории авиации, было выпущено более 36 тысяч единиц. Штурмовик Ил-2, этот подлинно летающий танк, обладал мощным пушечно-пулеметным вооружением, нес на себе четыре 82-мм, а позднее 132-мм реактивных бронебойных/осколочно-фугасных снаряда, а также до 600 кг бомбовой нагрузки.
КБ Ильюшина заложило в самолет большой запас прочности. Конструкция была рассчитана на то, чтобы выдерживать большое количество повреждений в боевых условиях. Что немаловажно, самолет был простым в производстве и в эксплуатации, в том числе при ремонте в полевых условиях.
На Ил-2 ставили двигатель конструктора А.А. Микулина АМ-38. Его создание стало подлинным стратегическим прорывом в отечественном моторостроении. Двигатель сразу задумывался в качестве низковысотного мотора, специально предназначенного для использования на штурмовиках. За счет этого удалось добиться заметного прироста мощности мотора – до 1625 л. с. Кроме того, Микулин, предвидя остроту проблемы обеспечения авиационных частей высокооктановым бензином, заложил в конструкцию способность использовать топливо с более низким октановым числом. А специально для двухместного варианта штурмовика Ил-2 был разработан АМ-38Ф – форсированный вариант двигателя, обладавший увеличенной (до 1700 л. с.) мощностью на взлётном режиме.
За разработку этого чудо-двигателя А.А. Микулин вместе с М.Р. Флисским – заместителем главного конструктора моторостроительного завода, где производились АМ-38, был в 1942 г. удостоен Сталинской премии.
А вот заслуги главного инженера Ракетного научно-исследовательского института Героя социалистического труда А.Г. Костикова, генерал-майора артиллерии В.В. Аборенкова – командующего гвардейскими миномётными частями Красной армии, конструкторов РНИИ И.И. Гвая и В.Н. Галковского даже в столько серьезном документе, как постановление СНК СССР, были спрятаны за общей формулировкой – «за разработку нового типа вооружения». Читатели газеты «Правда», в которой было опубликовано постановление правительства, могли лишь догадываться, о каком новом типе вооружения шла речь, и лишь сами лауреаты да их ближайшие сотрудники знали, что речь идет о знаменитых «катюшах» – реактивных системах залпового огня.
Невозможно в короткой статье рассказать обо всех лауреатах 1942 г. Однако об одном факте, объединившем всех отмеченных в тот год Сталинскими премиями, нельзя не упомянуть. Премии первой степени в области науки и конструированияудостоили в общей сложности 53 человек. Сумма вознаграждения каждому составила 150 тыс. рублей. И всю её учёные, конструкторы и изобретатели передали в Фонд обороны для выпуска грозной боевой техники.
В частности, на эти деньги была создана танковая колонна «За передовую науку». 28 октября 1943 г. она была передана в 70-й танковый полк 66-й механизированной бригады, входившей в состав 2-го Украинского фронта. В НИИ, лабораториях и конструкторских бюро воевала мысль, на поле боя врага громила боевая техника, созданная силой научного и конструкторского таланта советских людей.
