Трудно сказать, кто и когда впервые вбросил в информационное пространство термин «Соглашение Мар-а-Лаго». Судя по всему, произошло это на рубеже 2024 и 2025 гг. Сегодня этот термин встречается в американских СМИ. Но мало кто не только за пределами США, но и в самой Америке понимает, что стоит за этим термином. Никакого соглашения под названием «Мар-а-Лаго» на данный момент нет.
А за этим названием скрываются лишь некоторые представления американского президента и некоторых людей из его окружения о том, как должны выстраиваться отношения США с другими странами в валютно-финансовой, инвестиционной и торговой сферах. А когда четкое представление о том, какими должны быть эти отношения, у руководства США сложится, тогда оно постарается это представление воплотить в соглашения с другими странами. Желательно в двухсторонние соглашения, поскольку Трамп не раз заявлял, что не является сторонником многосторонних договоров. Он уверен, что двусторонние переговоры всегда дают Соединенным Штатам больше возможностей «дожимать» своих партнеров или конкурентов.
Основой для дискуссий и подготовки конкретных решений в администрации президента США по теме «Соглашение Мар-а-Лаго» стал документ под названием «A User’s Guide to Restructuring the Global Trading System» («Руководство пользователя по реструктуризации глобальной торговой системы»). Он увидел свет через неделю после того, как было объявлено о победе Трампа на президентских выборах. Автор 40-страничного документа – Стивен Миран (Stephen Miran), который занял должность председателя Совета экономических консультантов при президенте США. Можно сказать, он самый главный консультант Трампа по экономическим вопросам. «Соглашение Мар-а-Лаго» – неофициальное название упомянутого документа. А что такое «Мар-а-Лаго»? Это название частного клуба Дональда Трампа в Палм-Бич, штат Флорида. Согласно одной из версий, концепция документа обсуждалась именно в этом клубе с участием Трампа. Можно сказать, что нынешний президент в некотором смысле соавтор документа.
Самую общую цель документа можно выразить известной каждому американцу аббревиатурой «MAGA» (Make America Great Again): «Сделаем Америку великой опять». Объясняется, как можно и нужно сделать Америку великой в экономическом отношении. Поскольку, как честно признается в документе, позиции США в мировой экономике в нынешнем столетии заметно ослабли. Надо срочно эти негативные тенденции остановить.
Основные предложения «Соглашения Мар-а-Лаго» по экономическому возрождению Америки сводятся к следующему:
сделать торговлю США с другими странами более «справедливой» путем выравнивания ныне существующих дисбалансов (с использованием в первую очередь такого инструмента, как импортные тарифы);
провести реструктуризацию долговой нагрузки США и сократить расходы по займам;
создать в США суверенный фонд благосостояния (по типу фондов, которые уже существуют в десятках стран мира);
принудить союзников США по НАТО нести большую долю расходов на безопасность;
ослабить доллар с целью повышения международной конкурентоспособности американского бизнеса.
В документе есть вместе с тем некоторые «константы», которые ни в коем случае не должны быть принесены в жертву перечисленных целей. Такие, например, как национальная безопасность, национальный суверенитет или статус доллара США как мировой валюты.
У «Соглашения Мар-а-Лаго» уже много критиков. В предлагаемой программе экономического возрождения Америки они усматривают много противоречий. Почти все обращают внимание на противоречие между идеей ослабления доллара США, которая уже не раз озвучивалась 47-м президентом США, и его же заявлениями, что американский доллар должен оставаться мировой валютой. Трамп даже заявлял, что те страны, которые попытаются создать альтернативу доллару США как мировой валюте (речь шла о проекте создания новой валюты БРИКС), будут подвергнуты жесткому наказанию в виде 100-процентных импортных тарифов.
Доллар при 47-м президенте США действительно слабеет. Процесс ослабления начался буквально со дня инаугурации Трампа 20 января, когда новый хозяин Белого дома стал делать сенсационные заявления. Во-первых, о том, что проект цифрового доллара, который педалировался Джо Байденом и главой ФРС США Джеромом Пауэллом, закрывается. И одновременно всячески поощряется майнинг и использование частных цифровых валют (криптовалют), прежде всего биткойна. А ведь они могут стать гораздо более серьезными конкурентами доллару США, чем китайский юань или какая-то валюта БРИКС (которой пока в природе нет, но которой Трамп уже заранее боится).
Ещё более серьезным фактором ослабления доллара стали громогласные заявления и последовавшие за ними решения о введении запредельных импортных пошлин на товары почти всех стран мира. Инвесторы (как американские, так и неамериканские) забеспокоились. Начался отток капитала из США. Об ослаблении доллара свидетельствует также повышение доходности американских казначейских бумаг (доходность таких бумаг обратно пропорциональна доверию инвесторов к американской валюте).
Все внимательно следят за индексом доллара, который представляет собой отношение доллара США к корзине из шести иностранных валют. Вот валюты корзины с приданными им весами (%): евро — 57,6; японская иена — 13,6; фунт стерлингов — 11,9; канадский доллар — 9,1; шведская крона — 4,2; швейцарский франк — 3,6. Так вот, за первые 100 дней второго президентского срока Дональда Трампа индекс доллара упал на 9,5%.
Трамп начал тарифную войну практически со всем остальным миром. Это может ударить не только и не столько по экономикам торговых партнеров США, сколько по американской экономике. Об этом уже несколько месяцев говорят многие американские экономисты и предприниматели. В частности, JPMorgan оценивал вероятность рецессии в США в 60 процентов после того, как Трамп ввел высокие тарифы 2 апреля. А 5 июня предприниматель Илон Маск, вчерашний единомышленник американского президента, в соцсети Х* заявил: «Тарифы Трампа вызовут рецессию во второй половине этого года». Если рецессия произойдет, то доллар США может ослабнуть еще более.
Серьезные американские эксперты в области финансов в панике: неужели Трамп и его команда не поминают, что дальнейшее ослабление доллара (который был уже достаточно слабым на момент прихода Дональда Трампа в Белый дом) грозит тем, что оно в любой момент может перейти в фазу неконтролируемого падения? А, следовательно, вся конструкция экономического, политического и военного могущества США одномоментно рухнет. Подобно тому, как 11 сентября 2001 года рухнули башни Международного торгового центра в Нью-Йорке.
Почти все критики «Соглашения Мар-а-Лаго» говорят, что этот документ предлагает сразу гнаться за несколькими зайцами. Причем некоторые зайцы бегут в разные стороны. Вот, например, такой заяц, как «снижение долговой нагрузки на экономику США». «Соглашения Мар-а-Лаго» предлагает мягкую реструктуризацию государственного долга США за счет перехода с кратко- и среднесрочных казначейских бумаг на казначейские облигации со сроком погашения 100 лет. Некоторые поверили, что с помощью таких бумаг Америка еще в течение целого века может жить в долг и при этом оставаться «великой». Но ведь такой заяц, как «ослабление доллара» требует повышения доходности казначейских бумаг. Соответственно расходы на обслуживание долга будут пожирать все большую часть федерального бюджета. Никакой столетней отсрочки у Америки не будет. Процентные расходы в федеральном бюджете США уже достигли одного триллиона долларов и превысили расходы на оборону.
Серьезный анализ «Соглашения Мар-а-Лаго» приводит к выводу, который можно выразить русской поговоркой: «Куда ни кинь, везде клин». Везде сплошные антиномии (противоречия, не имеющие никаких шансов на их преодоление с помощью логики). Остановлюсь на самой главной (с моей точки зрения) антиномии. Речь идет о два зайцах, которые бегут в противоположных направлениях: заяц под названием «ослабление доллара» и заяц под названием «сохранение доллара США как мировой валюты». О вероятности и даже неизбежности того, что Америка может оказаться в ситуации такого раздрая, еще в начале 1960-х годов говорил и писал американский экономист Роберт Триффин (1911-1993 гг.). В это время Америка впервые после Второй мировой войны столкнулась с дефицитом торгового баланса. В администрации тогдашнего президента Джона Кеннеди тогда посчитали это «случайностью». Но Триффин сказал, что это неизбежность, от которой можно уйти, лишь отказавшись от статуса доллара США как мировой валюты. Т. е. от того, что многим казалось фундаментом могущества Америки в мире. В те годы Триффин сформулировал валютный парадокс (дилемму), который был назван его именем. Суть «Парадокса Триффина» в следующем: «Если дефициты США сохранятся, постоянный поток долларов продолжит подпитывать мировой экономический рост. Однако чрезмерный дефицит США (избыток долларов) подорвет доверие к стоимости доллара США. Без доверия к доллару он больше не будет приниматься в качестве мировой резервной валюты. Система фиксированного обменного курса может рухнуть, что приведет к нестабильности».
Позднее некоторые американские экономисты и политики стали говорить, что доллар США как мировая валюта – не привилегия Америки, а ее тяжкая миссия. Мол, Америка жертвует своим экономическим благополучием ради экономического процветания остального мира. И что, мол, другие государства эту миссию не ценят. И в этой ситуации есть два выхода для Америки. Либо отказаться от этой миссии, либо заставить другие страны ценить ту жертву, на которую идет Америка ради их благополучия.
Первый вариант предлагал еще Триффин. Он говорил, что пока еще не поздно (а это было еще примерно 65 лет назад) следует отказаться от золотодолларового стандарта, принятого на Международной конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году; на этой конференции доллар и получил статус мировой валюты, такой же твёрдой и надежной, как золото. А Триффин предлагал вернуться к тому варианту, который на конференции озвучил глава британской делегации известный английский экономист Джон Кейнс. Им было предложено создать наднациональную денежную единицу «банкор», которая будет эмитироваться международной клиринговой палатой и обслуживать международные торговые и экономические отношения. Но Америка 1960-х годов еще до конца не почувствовала приближения беды, продолжала пребывать в состоянии самодовольства и самоуспокоенности, жила за счет доллара как мировой валюты. Доверие к доллару в мире казалось безграничным. До середины 1970-х годов оно базировалось на том, что Америка обязывалась конвертировать зеленую бумагу в желтый металл из ее большого золотого резерва. Когда на Ямайской валютно-финансовой конференции 1976 года было принято решение о замене золотодолларового стандарта на бумажно-долларовый, то главным обеспечением американской валюты стала военная сила. Любые попытки стран уйти от доллара США в международных расчетах наказывались убийствами глав государств, торгово-экономическими блокадами и военными интервенциями. Таким способом Вашингтон заставлял другие страны ценить ту «жертву», на которую шла Америка ради процветания всего остального человечества.
Нынешний президент США Дональд Трамп не допускает даже мысли, что доллар может перестать быть мировой валютой. При этом доллар в его понимании должен слабеть по отношению к другим валютам. Будет ли востребована слабеющая валюта другими странами? Очевидно нет. Стало быть, обеспечить спрос на слабеющий доллар можно хорошо уже апробированным на протяжении десятилетий способом – силовым принуждением.
В старые добрые времена силовое принуждение выражалось лишь в дипломатическом нажиме Вашингтона на другие страны. Яркий пример из новейшей истории – «соглашения Plaza», подписанное в сентябре 1985 года. Министром финансов США Джеймсом Бейкером в отеле Plaza в Нью-Йорке была организована международная встреча глав финансовых ведомств США, Германии, Великобритании, Японии и Франции. Ближайшим союзникам Америки в приказном порядке было предложено повысить курсы своих денежных единиц по отношению к доллару США. Таким способом команда президента Рональда Рейгана пыталась остановить быстро растущий дефицит торгового баланса США. Доллар стремительно укреплялся по отношению к многим валютам и золоту. Например, унция золота в январе 1980 года стоила более 800 долларов; в 1985 году цена упала до 320 долларов. «Соглашение Plaza» было исполнено союзниками США «под козырек». Дефицит торгового баланса США не исчез, но значительно сократился.
Правда, для союзников США исполнение «Соглашения Plaza» далось дорогой ценой. Так, Япония, которая до встречи в Нью-Йорке в сентябре 1985 года была примером того, как надо делать «экономическое чудо», после «добровольно-принудительного» укрепления своей иены впала в рецессию. И на протяжении последних сорока лет являет собой пример стагнирующей экономики. Позднее для поддержания доллара на мировой орбите дипломатического давления не всегда хватало. Приходилось прибегать к аргументам военной силы. Например, в Ливии, когда глава этого государства Каддафи заявил, что отказывается от доллара США и переходит на использование евро и золотого динара.
«Соглашение Мар-а-Лаго», как заявляют его главные адепты Стивен Миран и нынешний министр финансов Скотт Бессант, – дело не только одной Америки. Это проект перестройки всей мировой системы финансовых и торгово-экономических отношений. Что-то наподобие Бреттон-Вудса 1944 года, который установил послевоенный мировой финансовый порядок. Новую мировую систему можно назвать «Бреттон-Вудс-2». Но ведь «Бреттон-Вудс-1» возник уже в конце Второй мировой войны, соглашения тогдашней международной конференции строились на основе уже достаточно понятных итогов мировой войны. В том числе с учетом резко усилившихся позиций США в мировой экономике.
Трамп неоднократно заявлял, что он за «мир во всем мире». Но к миру следует принуждать силой. Я уже об этом писал в статье «Дональд Трамп: "Сила – это мир". Что скрывается за этой формулой?» В истории человечества было бесконечное число случаев, когда главы государств сталкивались с разного рода политическими и экономическими антиномиями. И разрешение этих антиномий она пытались найти путем силы и войн. То есть рубить узлы, которые не развязываются, топором. Не исключаю, что «Соглашение Мар-а-Лаго» с его многочисленными антиномиями Трамп попытается навязывать миру с помощь военной силы.
