Решение правительства Финляндии о выходе с 2026 года из Совета Баренцева / Евроарктического региона (СБЕР), анонсированное в декабре года уходящего, стало не внезапным шагом. Оно является закономерным и практическим воплощением новой арктической доктрины страны. Эта доктрина была чётко сформулирована двумя неделями ранее, 25 ноября 2025 года, в новой «Арктической внешней политике и политике безопасности».
Документ однозначно заявляет, что Арктика «больше не защищена от глобальных конфликтов», и призывает к пересмотру подходов в ответ на растущее военное напряжение и активность России и Китая. Выход Финляндии из СБЕР является первым крупным и болезненным результатом такого пересмотра, где логика безопасности безоговорочно перевешивает по значимости логику трансграничного сотрудничества. При этом главную цену за такой выбор финских властей заплатят северные регионы самой Финляндии.
Новая стратегия, как сообщало канадское радио CBC, называет три главных фактора, которыми Хельсинки оправдывают изменение своих взглядов на Север: действия России на Украине, растущая активность Китая в полярных регионах и быстрое изменение климата. В документе прямо указывается, что «российский Дальний Восток служит для Китая воротами в Арктику», а углубляющееся сотрудничество Москвы и Пекина якобы повышает напряжённость в регионе. В этой новой реальности многосторонние форматы, подобные СБЕР, созданные в 1990-е годы для построения доверия и совместного развития после холодной войны, объявляются устаревшими.
Что же касается непосредственно решения правительства Финляндии о выходе из Совета Баренцева / Евроарктического региона, то здесь прорисовываются три основных момента. Первый: кардинальное изменение среды безопасности. В заявлении министра иностранных дел Финляндии Элины Валтонен прямо указано, что после ухода России в 2023 году этот орган «больше не отвечает текущим потребностям» в новой геополитической реальности. Сотрудничество с РФ в прежнем формате заморожено, и Хельсинки не видит перспектив его восстановления.
Второй: переориентация на другие площадки. Вместо многостороннего СБЕР, где роль России была центральной, Финляндия фокусируется на форматах, где влияние Москвы исключено или минимизировано. Приоритет отдается двустороннему сотрудничеству с США и укреплению связей в рамках НАТО и ЕС.
И последний: игнорирование региональных интересов. Правительство Суоми не стало активно вовлекать в принятие решений по сотрудничеству в СБЕР политиков из финских северных регионов (таких как Лапландия). Это показывает, что вопросы «высокой геополитики» перевесили локальные экономические и социальные интересы приграничных муниципалитетов, которые исторически выигрывали от трансграничного сотрудничества.
Теперь интересно взглянуть на то, к чему приведет решение финских властей выход из Совета Баренцева / Евроарктического региона. Плюсом для Хельсинки станет упрощение внешнеполитической повестки, также концентрация дипломатических ресурсов на НАТО и Евросоюз.
Однако минусы куда более серьезные и сильно перевешивают обозначенные плюсы. Серьезным последствием станет потеря для Хельсинки влияния в рамках ключевого регионального формата. Финляндия, будучи активным участником СБЕР с 1993 года, добровольно уходит с арены, где могла бы отстаивать свои интересы на Севере.
Другие негативные последствия решения финских властей испытает на себе сам СБЕР. Норвегия как председатель пыталась сохранить организацию в качестве «площадки сотрудничества североевропейских стран». Уход Финляндии сводит на нет идею единого «нордического блока» внутри Совета и снижает его значимость.
Но самые серьёзные последствия испытают на себе северные регионы Финляндии. Из активного, самостоятельного игрока, имевшего прямой выход на международную арену и собственные каналы влияния через сети Баренцева сотрудничества, они рискуют превратиться в пассивные периферийные территории, чье развитие полностью зависит от решений и субсидий центра. Скорее всего, они станут просто «проблемными» регионами с тяжелой экономикой и убывающим населением. Иными словами, цена геополитического разворота Финляндии будет десятилетиями выплачиваться ее же северными территориями, которые столкнутся с деградацией и стагнацией экономики и социального сектора.
Таким образом, выход Финляндии из СБЕР – это не просто технический шаг, а симптом глубокой трансформации всей архитектуры североевропейской безопасности. Он знаменует конец эпохи, когда Баренцев регион рассматривался как площадка для диалога вдали от политических разногласий. Выиграет от этой ситуации только американский вектор во внешней политике Финляндии, а проигравшими станут северные регионы трансграничного сотрудничества и сама идея арктического партнерства.
Второй раз в истории Финляндия в угоду антироссийской политике теряет влияние на регион Баренцева моря. Первый раз это произошло в годы Второй мировой войны, когда Хельсинки предоставили свой порт на Баренцевом море Лиинахамари для подлодок германского Кригсмарине, действовавших против доставлявших в СССР вооружения по ленд-лизу союзных конвоев. По условиям Московского перемирия 1944 года Лиинахамари было передано Советскому Союзу. Теперь вот Хельсинки сами уходят из Совета Баренцева / Евроарктического региона. Что ж, вступление страны в НАТО сужает цели внешней политики Финляндии до обслуживания интересов альянса.
