Внешняя политика Индии в треугольнике Дели – Пекин - Вашингтон

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

Приняв 26 мая 2014 года присягу премьер-министра Индии, Нарендра Моди стал 16-м главой правительства «крупнейшей демократии мира».

Ещё до того, как это произошло, аналитики отмечали: если Н.Моди займёт пост премьера, он будет в своей политике более самостоятелен, чем его предшественник. Зависимость прежнего премьера Манмохана Сингха от лидера Индийского национального конгресса (ИНК) Сони Ганди, регулярно проходившей лечение в США, делала политику Дели зигзагообразной, подверженной внешним влияниям. 

Новая стратегия Индии во многом определяется личностью Нарендры Моди, твердостью его характера, ясным пониманием того, что Индия - самостоятельный центр мировой политики. Сегодня во внешней политике Индии отчётливо заметны национально-государственные акценты. Приоритет национальных интересов провозглашён незыблемой основой внешнеполитического курса («India First» foreign policy). 

* * *

Важное место в ряду внешнеполитических приоритетов Индии занимают отношения с Китаем. На них также сказывается стиль руководства Н.Моди.

Стоит отметить готовность Китая инвестировать значительные средства в экономику штата Гуджарат, где Н.Моди до 26 мая с.г. занимал пост главного министра. Ещё до парламентских выборов представители МИД Китая в конфиденциальных беседах напрямую связывали активную инвестиционную деятельность КНР в Гуджарате с личной поддержкой Пекином Н.Моди – «сильного политика», способного отстаивать положение Индии как самостоятельного «гравитационного центра» мировой политики. 

В Пекине приветствуют нежелание нового премьера Индии участвовать в проектах «сдерживания» Китая в АТР.

Деловой стиль Н.Моди, проявленный им на посту главы правительства штата Гуджарат, импонирует китайским руководителям, которые заинтересованы в восстановлении экономического роста Индии до прежних значений (8% +), а также в расширении экономических связей Дели и Пекина.

Китай заинтересован также в широком использовании своих долларовых авуаров для развития транспортной инфраструктуры и создания промышленных коридоров в Индии (в качестве потенциальных инвесторов называют ещё Японию и Южную Корею). В международных экспертных кругах возможные китайские инвестиции оцениваются в 300 млрд. долл. Сам Н.Моди оценил сумму требуемых национальной экономике инвестиций как «приблизительно 1 трлн. долл.».

Кроме того, индийских и китайских руководителей сближает приверженность идее развития нефте- и газопроводной системы в Евразии. В числе наиболее перспективных проектов - начавшиеся недавно работы по прокладке трубопровода Иран – Пакистан – Индия. Китай стремится избежать транспортировки энергоносителей через Малаккский пролив, выбирая более короткие и безопасные маршруты. Индия также предпочитает более надежные сухопутные маршруты транспортировки углеводородов. 

Эксперты предполагают, что между Дели и Пекином, несмотря на сохраняющиеся разногласия по ряду принципиальных вопросов, уже, возможно, достигнут новый уровень взаимного доверия. Считается, например, что заинтересованность индийского премьера в получении российского природного газа через Китай окрепла после консультаций с Пекином. 

Нарендра Моди подчёркивает, что идея американоцентричного мира не материализовалась, что новое мироустройство требует более тесной координации действий на мировой арене Индии, Китая и России, что позволит стабилизировать международные отношения. В частности, такая координация возможна в Афганистане после эвакуации оттуда иностранных войск. Все три державы заинтересованы в сохранении территориальной целостности Афганистана. Выплеск исламского радикализма за границы Афганистана создал бы угрозы и западным районам КНР (Синьцзян-Уйгурский автономный район), и западным штатам Индии, и государствам Центральной Азии. Некоторые индийские аналитики подчёркивают, что наибольшую эффективность координация действий Индии, России и Китая в Афганистане приобретёт при участии в этом Ирана. 

Есть большие возможности многостороннего сотрудничества с участием Китая, Индии, России, Пакистана, центральноазиатских государств и в том районе мира, где многое определяется отношениями Иран – Саудовская Аравия. Важно, что и у Дели, и у Пекина сложились устойчивые многопрофильные связи и с Тегераном, и с Эр-Риядом. Подчеркнём, что Иран с самого начала «арабского пробуждения» проявляет политический такт и сдержанность в отношении шиитских общин Аравийского полуострова и прилегающих государств.

Этапным в развитии отношений Дели и Пекина должно стать принятие Индии (вместе с Пакистаном, Ираном и Монголией) в полноправные члены Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), что предвещает серьезную перегруппировку сил в Евразии и мировой политике в целом.

Нарендра Моди и Си Цзиньпин на саммите стран БРИКС 2014. 

О сентябрьском визите в Индию председателя КНР Си Цзиньпина нужно сказать особо. Индийско-китайская встреча на высшем уровне имела два плана: текущее состояние двусторонних отношений и обращенные в будущее совместные инициативы, которые опираются на общее представление о перемещении центра тяжести мировой экономики на Восток, в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Переговоры Си Цзиньпина и Нарендры Моди были непростыми, обе стороны твердо отстаивали свои интересы. Так, китайская инициатива Нового шелкового пути ещё потребует от Индии взвесить все pro и contra предлагаемого проекта. Для индийцев важен более свободный доступ их товаров и технологий на китайский рынок (дефицит внешнеторгового баланса в отношениях с КНР для Индии в 2007 – 2013 гг. составил 169 млрд. долл.). Есть обоюдное желание индийской и китайской сторон решить проблему территориального разграничения, но каждый шаг на этом направлении дается с большим трудом. 

Индия поддержала (правда, условно) идею «экономического коридора» по маршруту Бангладеш – Индия – Китай – Мьянма. Поддержка сопровождалась пожеланием видеть «мирную, устойчивую и построенную на началах сотрудничества» среду взаимодействия вовлекаемых в этот проект государств. Со своей стороны Индия получила гарантии китайских инвестиций в свою экономику в размере 20 млрд. долл. на пять лет.

Аналитики выделяют несколько факторов, которые будут оказывать долгосрочное влияние на дальнейшее развитие двусторонних индийско-китайских отношений.

Во-первых, правительство Н.Моди сознает, что согласие по поводу установления более тесных отношений с Китаем в индийском обществе ещё не сложилось. Историческая память о событиях 1962 года пока удерживает значительную часть индийцев от быстрого сближения с КНР. И в Индии, и в Китае существуют влиятельные силы, позицию которых можно кратко выразить тезисом «отношения между нашими странами слишком сложны, чтобы принимать поспешные решения».

Во-вторых, Индия традиционно стремилась избегать резких перемен во внешней политике, в чем проявляются такие качества индийской цивилизации, как хранение преемственности, интеллектуальная трезвость, уважение к прошлому. «Внешняя политика (в своих основных чертах. – А.В.) не меняется со сменой правительства», - говорит Сушма Сварадж, нынешний министр иностранных дел Индии. Во внешней политике появятся новые акценты: больше внимания будет уделяться отношениям с государствами АТР (Япония – крупнейший иностранный инвестор в экономику Индии, активно действует на данном направлении и Южная Корея), но дорожная карта восточной политики Дели пока окончательно не прорисована. 

В-третьих, правительство Н.Моди видит прямую связь между модернизацией индийской экономики (сейчас в Дели популярна идеологема «всеобъемлющей национальной мощи» - comprehensive national strength) и активностью индийской дипломатии. Создание прочных основ «справедливого общества» в ходе реализации «повестки развития» - такова главная установка правительства Н.Моди и для внутренней, и для внешней политики.

В-четвертых, остаётся такое препятствие на пути поступательного развития китайско-индийских отношений, как пограничный спор. Соглашение о делимитации границы двух стран необходимо будет провести и через индийский парламент, и через Политбюро ЦК КПК, а это - задача не из легких. Предстоит большая, трудная работа по окончательной нормализации отношений между двумя государствами-цивилизациями.

* * *

 

Индия ещё раз напомнила о себе как об одном из центров мировой политики во время состоявшегося в конце сентября визита Нарендры Моди в США. Логика визита диктовалась тем, что внешние связи, включая военно-техническое сотрудничество, должны способствовать, как убеждены в Дели, модернизации индийской экономики и создавать новые рабочие места.

При этом в Индии помнят об американских санкциях, введенных администрацией Клинтона после испытаний Индией и Пакистаном ядерных взрывных устройств в 1998 г. Понимают в Дели и то, что Вашингтон хотел бы связать отмену санкций и согласие Индии подключиться к американским планам сдерживания Китая. 

Однако от обязательств участвовать в создании «кордона безопасности» вокруг КНР индийские руководители чувствуют себя свободными. 

Эту мысль ясно выразил один из самых авторитетных индийских аналитиков К.Сибал: «США хотели бы создать сеть взаимоотношений с государствами, которым угрожает восходящее развитие Китая. Цель - разыграть эту карту против Пекина, но только в случае прямой угрозы американским интересам; однако при этом защита интересов вовлеченных в данный проект стран не предполагается. ... Индия воздержалась бы от вступления в отношения с США, которые являются смягченной версией американо-японских отношений».

В современном мире реализовать принцип «интересы Индии превыше всего» нелегко. Однако само существование государства-цивилизации предполагает наличие у него независимой внешней политики. Поэтому геополитическому треугольнику Дели – Пекин – Вашингтон предстоит стать равнобедренным.