Инициатива президента США и предстоящая 16 июня женевская встреча двух президентов вызывают два типа вопросов. Первый: почему эта встреча оказалась нужна инициирующей стороне? Второй: что может быть результатом встречи?
Первый вопрос тоже распадается на составные. Кому со стороны инициаторов встреча нужнее – американской правящей верхушке, Соединённым Штатам как державе или лично Байдену?
От кого-либо из них симпатий к России ожидать сложно, значит, интерес тут сугубо меркантильный. Объективно Америке нужно спокойное развитие отношений с Россией. Самодержавно регулировать международные отношения американцы не могут, и старая модель двух полюсов с их ограниченным соперничеством – это, похоже, лучшая модель международных отношений, когда-либо существовавшая.
За последние полтора столетия мир прошёл и фазу многополярности – перед Первой мировой, между Первой и Второй мировыми войнами, и фазу существования двухполярного мира (1945-1990), и фазу однополярности (1990-2014).
Многополярная международная система приводила к двум мировым войнам: однополярная – к росту неуправляемости в мире, двухполярная же обеспечивала в целом равновесное, стабильное состояние.
Теоретически американцы должны были бы сегодня лбом об пол биться, чтобы вернуть положение дел до 1985 года прежде, чем рождённая американским полюсом неуправляемость не нанесла им непоправимый ущерб.
Однако делать это они не будут. Хотя бы потому, что это означало бы признание ими собственного банкротства в роли претендентов на роль «единственной глобальной сверхдержавы». Психологически для американцев это неприемлемо, для них это капитуляция, к которой они не готовы.
США утратили превосходство в стратегических вооружениях, но даже не это главное: сегодня Соединённые Штаты в отличие от 1990-х годов не управляют миром и не могут регулировать в своих интересах все зреющие конфликты. На место вызова, который представлял для Америки Советский Союз, пришли вызовы по крайней мере от трёх новых центров силы, частью экономических, частью военных: это выходящий на первое место в мире Китай, это угроза терроризма исламистской окраски и это экономически конкурирующая с Соединёнными Штатами, хотя и политически слабая Европа. И ещё остаётся Россия.
Всё это на фоне маскируемой внутриполитической слабости администрации Джо Байдена. Конечно, Демократическая партия имеет большинство в двух палатах конгресса, но это лишь с одной стороны, а с другой стороны, эта партия не едина.
Фото: REUTERS/Maranie Staab
Её постмодернистское крыло, которое почему-то называют левым, не получило практически ничего при дележе победы 2020 года, и там постоянно бродит недовольство. Массовая ударная сила демократов, представленная конгломератом разношерстных групп от ЛГБТ до антифа, жаждет продолжения протеста, утверждая его как стиль жизни. Стоящие за руководством Демпартии наднациональные группы хотят не просто Америки в роли единственной сверхдержавы – они хотят подчинённого им напрямую всего мира. В конченом счёте тот же Байден нужен им как исполнитель их воли. Однако самому Байдену, возможно, кажется, что он пришёл осуществить своё предназначение, а не исполнить чужую волю. Его сделали президентом, поверив в образ «сонного Джо», подходящего на роль зицпрезидента. Не исключено, что это и было его игрой.
Власть самой Демпартии не столь безусловна, как может казаться: от трети до сорока процентов избирателей США не верят в честность прошлогодних выборов. Минимум 22 штата из 50 демонстрируют скепсис в отношении действий федеральной власти. Республиканская партия пока консолидирована вокруг Трампа.
Собственно, объявив, что «идея превосходства белой расы» является «внутренним терроризмом» и для США опаснее, чем запрещённое в России «Исламское государство»*, Байден почти открыто признал, что Трамп и республиканцы беспокоят его больше, чем весь совокупный терроризм.
Как разбираться со всеми этими проблемами, толком не знает никто. Даже если Байден думает, что его администрация с этим справится, он понимает, что не получится справиться со всем сразу. А отсюда запрос на передышку, сокращение числа горящих проблем. Что бы ни провозглашалось в выступлениях официальных лиц, противостояние с Россией на этом фоне выглядит наименее значимым. И здесь для Байдена появляется соблазн добиться на этом поле успеха, который можно было бы представить как свой личный успех, а заодно получить передышку для изменения в пользу Америки баланса стратегических вооружений.
Вопрос заключается в том, чего можно и чего нельзя добиться на женевской встрече. Ни Ялтой, ни Потсдамом, ни Хельсинки, ни Рейкьявиком она стать не может. Если на что-то можно рассчитывать, то на некие договорённости о механизмах взаимодействия, разрушенные за последние годы. Однако это не передышка. А Байдену нужна именно передышка.
Фото: REUTERS/Cheriss May
Нередко говорят, что США могут рассчитывать на некое «умиротворение» в отношениях с Россией для противоборства с Китаем. Однако для Байдена, возможно, сегодня важнее другое: консолидация Европы и Америки, ликвидация внутренних угроз своей власти, причём по трём направлениям: от сторонников Трампа и «белого расизма»; от низового давления голосовавшей за демократов улицы и «чёрного расизма»; от верхушечных групп, ориентированных на ограничение Байдена ролью «ритуального дедушки».
Для этого президенту США и может быть нужна «стабилизация» отношений с Россией.
А тут тоже, по меньшей мере, два вопроса. Первый: с каких позиций в отношениях с РФ Байден готов отступить? Второй: были ли в истории случаи, когда США исполняли в полном объёме свои договорённости с кем бы то ни было?
Фото: REUTERS/Jonathan Ernst
