Российское агентство новостей АБН 24 рассказывает о том, как аналитики китайского издания Baijiahao оценивают имевшую место еще в советский период попытку японского правительства «купить» российские Курильские острова. Когда неоднократные попытки Токио получить контроль над этими территориями политическими методами ни к чему не привели, дело дошло до того, что японцы решили выкупить вожделенные земли.
Обозреватели Baijiahao отмечают, что в начале 90-х ситуация в Советском Союзе была крайне сложной. Страну лихорадило, экономика плохо работала, к тому же у нее накопилось много долгов. За происходящим внимательно следили в Японии, и на фоне трудностей у соседа в Токио родился план. Там сочли хорошей идеей сыграть на проблемах позднего СССР и договориться с ним о продаже Курил. Соответствующее предложение было сделано Михаилу Горбачеву – сделку оценили в 28 млрд долларов. «На заседании кабинета министров был сделан вывод о том, что русские срочно нуждаются в деньгах и обязательно пойдут на уступки. Цена островов была определена в 28 миллиардов долларов США… В итоге это стало одним из крупнейших провалов в истории японской дипломатии», – считают аналитики китайского издания.
По утверждению авторов статьи, Япония настолько в себя поверила, что не только предложила за Курилы смешные деньги, но и требовала от Москвы передать ей острова до оплаты. «Япония не просто совершила дипломатическую глупость, но и впоследствии сильно поплатилась за нее. Спустя несколько десятилетий, памятуя о вопиющем неуважении японцев, российским Президентом Владимиром Путиным был сделан крайне неприятный для Токио ход. Он фактически поставил крест на мечтах Японии вернуть Курилы… Тридцать лет спустя В. Путин внес в Конституцию РФ пункт, запрещающий уступку территорий… Это означает, что, даже если в будущем Япония сделает фантастическое приложение по Курилам, возможность передачи островов будет юридически заблокирована», – считают в КНР.
Так как автор этих строк специально занимался этим японским «предложением», хотелось бы подробнее познакомить читателя с наглыми попытками политиков из «богатой Японии» выкупить за доллары или иены законно принадлежащие нашей стране дальневосточные земли.
* * *
По мере осложнения во второй половине 80-х годов прошлого века социально-экономической обстановки в Советском Союзе в Японии родилась идея попытаться воспользоваться заинтересованностью Горбачёва и его соратников по «новому мышлению» в получении японской экономической помощи. При появлении признаков провала политики «перестройки» японские советологи стали писать о том, что без финансовой помощи из-за рубежа Горбачёву не удастся оздоровить ситуацию в СССР и он будет вынужден ради получения такой помощи всё дальше идти на уступки Западу. Для японцев в качестве главной уступки понималось «возвращение» Курил. Так, в одной из посвящённых политике Горбачёва японских книг прямо указывалось: «Для того чтобы поправить экономическое положение, советскому правительству требуется от нескольких миллиардов до десятков миллиардов долларов... Япония, которая вот уже 42 года требует возвращения северных территорий, должна учитывать эту ситуацию. Сколько бы московское правительство не отвергало японские требования, по мере изменения внутреннего положения в стране, оно может изменить своё отношение к проблеме северных территорий».
Следует отметить, что в первые годы пребывания у власти Горбачёв ещё не был готов согласиться на беспринципный торг по поводу Курильских островов. Более того, его раздражала та напористость, с которой зачастившие в Москву японские политики требовали от СССР территориальных уступок как проявления «нового мышления» на японском направлении. Однажды он даже в сердцах бросил одному из японских гостей: «А почему, собственно, Япония предъявляет ультиматум Советскому Союзу, – ведь мы ей войну не проигрывали?»
Однако в 1989-1990 гг., когда в результате фиаско идей «перестройки» экономическое положение СССР резко ухудшилось, в горбачёвском окружении всё больше стали соблазняться идеей получения за Курилы «хорошей цены». К этому толкали и новые партнёры по «большой семёрке». Так, в 1988 г. во время визита в Москву президент США Рональд Рейган настойчиво «советовал» Горбачёву пойти навстречу Японии в территориальном споре. Делал это Рейган небескорыстно – ему было важно привлечь японские капиталы для финансирования слабеющей на глазах власти Горбачёва, спасения его «реформаторского» курса. Эту позицию всемерно поддерживал министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, который впоследствии признал, что «хотел отдать острова Японии».
Подвергаясь обработке из-за рубежа и со стороны своих ближайших сподвижников, Горбачёв стал склоняться к уступке Японии южнокурильских островов. В 1990 г., конечно же, не без согласования с Горбачёвым, его помощник по международным вопросам Анатолий Черняев прямо заявил японскому послу в СССР Сумио Эдамуре, что «в душе Горбачёв не исключает возможность передачи островов», но «нужно создать атмосферу для решения вопроса». Это был намёк на то, что Москва заинтересована в «экономической компенсации» за острова. В Японии такую компенсацию Горбачёву назвали «камфорной припаркой, реанимирующей теряющую динамизм перестройку».
В Токио не преминули воспользоваться ситуацией. Японские политики стали спешно разрабатывать план обмена Курил на финансовую помощь, а фактически «выкупа» островов. Ориентировочная сумма такого выкупа была определена в 26-28 миллиардов долларов.
Однако план фактической продажи Курильских островов был разрушен депутатом и предпринимателем Артёмом Тарасовым, который, руководствуясь не до конца выясненными мотивами, публично обвинил Горбачёва в намерении сдать Японии южные Курилы в обмен на экономическую поддержку в 200 млрд долларов. В обстановке разразившегося скандала Горбачёв не осмелился рассматривать соответствующее японское предложение, озвученное в конце марта 1991 г. во время беседы в Кремле генеральным секретарём правящей Либерально-демократической партии Японии (ЛДП) Итиро Одзавой.
Хотя официальный Токио поспешил отмежеваться от предпринятого Одзавой зондажа, а Горбачёв, назвав заявление Тарасова «ложью», пригрозил подать на него в суд, в действительности идея «выкупа» южнокурильских островов всерьез рассматривалась как в Токио, так и в Москве. Достаточно напомнить о высказывании в 1990 году одного из лидеров ЛДП Син Канэмару, который публично говорил, что «Япония, в конце концов, могла бы и купить острова у Советского Союза».
Склоняя Горбачева к признанию суверенитета Японии на южнокурильские острова, Одзава прозрачно намекнул на возможность сделки, заявив, что в этом случае японская сторона готова оказать «существенную экономическую помощь Советскому Союзу». Видимо, опасаясь утечки информации о сути переговоров с Одзавой, Горбачев счел необходимым избежать прямого торга вокруг судьбы Курил.
Вместе с тем Горбачев обещал начать обсуждение всего комплекса вопросов, включая мирный договор и в его контексте – о прохождении границы. «Хорошо понимаю, – говорил он Одзаве, – настроения общественного мнения в Японии и связь вашей позиции с ним. Но и руководство Советского Союза тоже должно теперь учитывать общественное мнение».
Это не удовлетворило собеседника. Одзава перевел разговор в такую плоскость: мы, мол, не объявим вашего конкретного решения. Это останется между нами. Но давайте уже сейчас договоримся о том, на что вы пойдете во время своего визита в Японию.
Хотя Горбачёв не дал на это прямого ответа, именно он первым за послевоенную историю признал существование «территориального вопроса» с Японией и выразил готовность обсуждать его на официальных переговорах. Он согласился включить в текст подписанного по итогам его визита в Японию (апрель 1991 г.) «Совместного заявления» выгодную для Японии формулировку о том, что стороны «провели обстоятельные и углублённые переговоры по всему комплексу вопросов, касающихся разработки и заключения мирного договора между Японией и СССР, включая проблему территориального размежевания, учитывая позиции обеих сторон о принадлежности островов Хабомаи и Шикотан, Кунашир и Итуруп».
Вопреки созданному впоследствии впечатлению о том, что эта формулировка была вынужденной крайней уступкой японской стороне, на самом деле ее предложил сам Горбачев, который заявил на переговорах в Токио: «…мы могли бы пойти вам на встречу и сделать в этом документе такую компромиссную запись: стороны обсудили территориальные вопросы, вернее, вопросы о территориальном размежевании, учитывая позиции, которые стороны занимают по вопросу о принадлежности островов Кунашир и Итуруп и малой Курильской гряды (т. е. островов Шикотан и Плоские, Хабомаи по-японски). И советской, и японской общественности было бы видно, что проблема принадлежности островов обсуждалась, и будет обсуждаться в ходе подготовки мирного договора».
В Японии сделанную в «Совместном заявлении» запись по территориальному вопросу расценили как определенный успех. К позитивам для Японии было отнесено сделанное впервые признание руководителем СССР существования территориальной проблемы, а указание четырех островов облегчало японской стороне отстаивать свою точку зрения. Как достижение было воспринято обещание Горбачева установить безвизовый режим посещения четырех южнокурильских островов японскими гражданами, а также сократить в ближайшее время численность советского военного контингента, размещенного на этих островах.
Как отмечалось выше, Горбачев «в душе» был готов на уступки Японии в территориальном споре. Однако ослабление его политических позиций внутри страны, активизация противников линии на ущербные для СССР компромиссы со странами Запада вынуждали его «делать хорошую мину при плохой игре», представлять свою политику на международной арене как якобы отстаивающую интересы СССР. Это проявилось в выступлении Горбачева на сессии Верховного Совета 26 апреля 1991 г., в котором он попытался предстать защитником этих интересов на Дальнем Востоке. По поводу итогов визита в Японию было сказано следующее: «Премьер Кайфу настаивал на том, чтобы декларация 1956 г. была названа в заявлении. Мы на это не пошли. И вот почему: в ней говорится не только об окончании состояния войны и восстановлении дипломатических отношений, но и о передаче Японии двух островов после заключения мирного договора. Мы считаем, что следует опираться только на ту часть документа, которая стала исторической реальностью, имела международно-правовые и физические последствия… В итоге мы имеем в заявлении такую, а не иную формулу… Могут спросить, в обиходе так и говорят – мне это известно, чего, мол, темнить, скажите прямо: отдадим острова или не отдадим…
Я уверен, что могут быть найдены обоюдно приемлемые решения. Но для этого нужна другая обстановка, другой характер отношений, наработка их необратимости, большая взаимозависимость и взаимосвязанность».
Хотя Горбачёв назвал результаты визита «ничьей», в действительности это была весьма серьёзная уступка, отступление от прежней позиции СССР в отношении территориальной принадлежности Курильских островов. И это явилось проявлением осознанного решения Горбачёва. Впоследствии, лишившись всех своих должностей, он сетовал: «Если бы я остался на своём посту, вопрос о северных территориях, вероятно, уже давно был бы разрешён».
Сетуют по этому поводу и в Японии: «Он (Горбачёв) должен был заявить: “Я собираюсь возвратить четыре северных острова Японии и получить взамен долгосрочный кредит под низкие проценты…” Однако четыре дня, проведённые Горбачёвым в Японии в апреле 1991 г., со всей ясностью показали, что характер его лидерства уже изменился, превратившись из «новаторского» в «представительское». Они показали также, что Горбачёв опустился до уровня политика, который думает только о том, как удержаться у власти…»
Одной из причин, по которым Горбачёв не смог совершить сделку «Курилы за кредиты», была позиция Бориса Ельцина, стремившегося перехватить инициативу в переговорах с японским правительством, не допустить, чтобы разрешение территориального спора было связано с именем Горбачёва. Речь шла, конечно, не об отстаивании прав России на Курилы, а о том, чтобы японская финансовая помощь была получена не союзным, а российским руководством. Следует согласиться с оценкой расчётов российского руководства во главе с Ельциным, данной в одной из посвящённых «курильской проблеме» книг: «Демократы, боровшиеся тогда за то, чтобы отобрать власть у КПСС, остро нуждались в каком-либо крупном прорыве на любом участке борьбы, осуществлённым ими в пику коммунистам. Японское направление представлялось им чрезвычайно перспективным. Многое говорит о том, что демократы, особенно их радикальное крыло, склонялись тогда к тому, чтобы в том или ином объёме принять японские требования в отношении так называемых “северных территорий”… Они рассчитывали, что в ответ на это Япония окажет мощную финансовую поддержку, которая поможет демократам прийти к власти и решить сложные экономические трудности, стоявшие перед страной».
Другими словами, замыслы Ельцина и его команды в отношении Курил практически не отличались от замыслов Горбачёва и его сторонников. И те и другие намеревались превратить Курильские острова в предмет торга с Японией. Различие состояло лишь в том, что Горбачёв стремился получить японские деньги как можно скорее для спасения «перестройки», а Ельцин уговаривал японцев, оказывая финансовую поддержку России, несколько подождать с получением островов, выторговывая за них выгодную цену…
