Придя в Белый дом в первый раз, Дональд Трамп почти сразу же обвинил Китай в «несправедливой торговой практике», манипуляциях валютным курсом, краже интеллектуальной собственности и агрессивной экспансии в мировом океане, особенно в Южно-Китайском море. В результате в 2018 году США инициировали беспрецедентную торговую войну, введя пошлины на китайские товары общей стоимостью свыше $360 млрд. Пекин ответил симметричными мерами, что привело к замедлению темпов мировой торговли и росту цен на потребительские товары.
Результаты стратегии США оказались весьма неоднозначными. Торговая война не смогла кардинально изменить дисбаланс в двусторонней торговле, а жесткие меры против Huawei привели к росту самодостаточности технологической отрасли КНР. Кроме того, односторонние действия Трампа вызвали резкое недовольство союзников в Европе, которые раскритиковали отсутствие координации и вред, нанесённый трампистами глобальной экономике.
Также уже тогда стало понятно, что под самым сильным ударом из-за торговых войн США и КНР оказывается Британия, экономика которой страдает больше европейской, китайской и американской из-за отсутствия достаточных мощностей. К примеру, один только объем полупроводников из Китая на британском рынке составляет около 40% от общего, и для прекращения зависимости закупок в КНР Соединенному Королевству понадобятся миллиарды фунтов стерлингов.
Рабочие китайской фабрики шьют для избирательной кампании Д. Трампа
агитационную продукцию с лозунгом «Сделаем Америку великой вновь!», 2018 г.Придя в Белый дом во второй раз, Трамп вновь объявил КНР главным врагом США. Снова началась торговая война с Пекином. Однако теперь она ведется так, что Америка бьет не столько по Азии, сколько по Европе. Заодно новый-старый президент США на словах хочет разрешить украинский конфликт, на деле постепенно перекладывает его поддержание на плечи ЕС. Выступая 12 мая в Белом доме Д. Трамп во всеуслышание заявил, что «Европейский союз во многом отвратительнее, чем Китай», и халяве Европы «на американском процветании» приходит конец.
Тогда же американский президент обвинил европейцев в десятилетиях несправедливой торговой политики, которая, по его словам, оставила американских рабочих и целые отрасли у разбитого корыта. При этом, на фоне обострения и углубления противоречий с Европой, команда Трампа параллельно пытается наладить отношения с Китаем. После недавних переговоров в Швейцарии США и КНР договорились о взаимном снижении пошлин: американские тарифы на китайские товары будут уменьшены с 145% до 30%, а китайские – с 125% до 10%.
В начале июня Трамп сообщил о достижении с Китаем выгодного соглашения. Суть сделки: разрешены разногласия в вопросе взаимных пошлин на импорт, Пекин будет снабжать США редкоземельными минералами, а Вашингтон вновь допустит китайских студентов в американские университеты. «Мы получаем 55%, а они получают 10%. Прекрасные отношения!» – написал Трамп в соцсети Truth Social. При этом The Wall Street Journal еще в начале апреля сообщил, что введение Трампом всеобъемлющих пошлин на импорт изменит мировой порядок, и одним из явных победителей этой политики является Си Цзиньпин.
Сделаем Китай великим опять – обложка недавнего выпуска журнала The Economist
Китайские коммунисты благодаря трампистам могут кое-что выгадать и в части решения тайваньской проблемы. Не даром в феврале 2025 года, когда еще не успело отгреметь эхо имперских речей Трампа о Гренландии и Канаде, он внезапно обрушился на Тайвань и пообещал, что удавит остров пошлинами, если тот не начнет процесс переноса производства в Америку. Подоплека такова.
Владелец Foxconn (второго после TSMC столпа «тайваньского экономического чуда», без которого не было бы Apple, Nintendo, Nokia, Sony, Xiaomi, Cisco, Google и Microsoft – 90% всей их техники собирается на заводах Foxconn) Го Таймин еще в 2017 году поклялся Трампу перенести производство в Америку. Они вместе даже символически копнули лопатами на строительстве новой фабрики в штате Висконсин и… на этом все и закончилось. И стало для Трампа и его команды огромным политическим провалом – Висконсин один из главных колеблющихся штатов, вдобавок имеющий аж 10 выборщиков. Таким образом, Го Таймин поспособствовал тогдашней победе левых глобалистов над трампистами и «демократов» на последовавших выборах, чего Трамп не может простить Тайваню до сих пор.
В европейских медиа стали иронизировать на тему, что самым ценным американским активом китайского Политбюро являются «товарищи трамписты» еще до того, как сам Трамп вторично вступил в права президента США. И, действительно, слова в данном случае с делом не расходятся. Например, Илон Маск начал открыто защищать интересы Пекина (и завязанные на него свои собственные) в Вашингтоне еще в декабре 2024 года, резко раскритиковав законопроект о федеральном финансировании, который предусматривал ограничения и пересмотр американских инвестиций в Китай. В результате Конгресс США принял измененную версию законопроекта, исключив пункт об инвестициях.
Tesla одного из ближайших сподвижников Трампа (на момент его второго прихода в Белый дом) является единственным иностранным автопроизводителем в Китае без совместного управления с китайской стороны. В 2024 г. И. Маск также построил завод по производству аккумуляторов неподалеку от своего шанхайского автомобильного производства. Несмотря на то что значительные инвестиции Маска в экономику Китая и дружеские связи с высшим руководством компартии КНР, а также возникшая недавно напряженность в отношениях с Трампом делают фигуру бизнесмена уязвимой для соответствующей критики, такой критики… фактически нет.
При этом сам Илон Маск, у которого в Китае находится основной сегмент его империи, жестко и даже лично – через свои страницы в соцсетях – обрушивается и на континентальных европейцев, и на британцев, призывая последних в том числе восстать против их властей и "тиранического полицейского государства"! Занимаясь деконструкцией неугодных ему правительств стран Европы, Маск в то же время не забывает о совместных высокотехнологичных бизнес-интересах с коммунистами Азии, которые фактически помогают ему в действиях против конкурентов в Европе и на Западе в целом.
С начала 2025 года американский мультимиллиардер устраивает враждебное поглощение OpenAI, стремясь выкупить структуру за существенно сниженную цену, чему весьма способствуют соответствующие китайские разработки. Капитализация OpenAI на начало 2025 г. оценивалась в $160 млрд. Однако при этом организация является убыточной. В 2024 года она потеряла около $6 млрд из-за непомерных расходов на закупку серверных ускорителей. Всего их насчитывается у компании под миллион – 700-800 тысяч! Однако недавний опыт китайских стартапов в сфере ИИ – вроде DeepSeek – показал: схожего результата можно добиться и без таких крупных вложений. На этом фоне фактически благодаря китайским партнерам Маска ИИ-пузырь в США стал сдуваться. Заодно обострилась борьба и за передел рынка, который, по мнению экспертов, вскоре могут ждать крупные потрясения.
Китайские коммунисты тесно взаимодействуют с наиболее видным представителем «Америки, которую нужно сделать великой вновь» не только в области ИИ, но и в других, высокотехнологичных сферах, например, аэрокосмической. Гигант И. Маска SpaceX позволяет инвесторам из Китая покупать доли в компании при условии, что средства направляются через Каймановы острова или другие офшорные секретные центры. Иначе говоря, хотя SpaceX и формально предпочитает избегать инвесторов из КНР, т. к. является подрядчиком американского ВПК, однако имеется важное исключение: SpaceX считает “приемлемым” для китайских инвесторов покупать акции компании через офшорные компании.
Исследователи отмечают, что предполагаемая доля правого глобалиста Маска в компании SpaceX составляет около 42%, или примерно $150 млрд. То есть, даже если бы у него больше ничего не было, он все равно был бы богаче левоглобалиста Билла Гейтса. Китай придерживается систематической стратегии использования инвестиций даже миноритарных акционеров для обеспечения рычагов влияния на компании в чувствительных отраслях, а также для получения привилегированного доступа к информации о передовых технологиях. Американские регуляторы рассматривают даже частных инвесторов из Китая как потенциальных агентов правительства страны. Но при этом вопрос о том, какой именно процент SpaceX принадлежит китайским инвесторам, остается без ответа.
И. Маск является в США главным лоббистом кооперации с Китаем, но далеко не единственным. Схожую точку зрения выражает и экономический блок команды Трампа, состоящий из миллиардеров, у которых также имеются интересы в Поднебесной. Несмотря на сильный антикитайский консенсус в Вашингтоне, благодаря им конкуренция США с Китаем становится значительно менее хаотичной по сравнению с тем, что имело место в эпоху Байдена (хотя и тогда было известно, что, например, Goldman Sachs покупал американские и британские компании, используя… государственные фонды Китая – в сделках использовался "партнерский фонд" прямых инвестиций, созданный банком совместно с китайской компанией CIC).
Команда Трампа активизирует контакты с Пекином в пику Брюсселю уже с первых дней его переизбрания на пост президента США. В первом же телефонном разговоре, состоявшемся еще до инаугурации (на которой, к слову, присутствовала официальная китайская делегация), первые лица США и КНР уже обсуждали темы Тайваня и торговых войн, так сильно бьющих сегодня по экономике ЕС. При этом, согласно данным Bloomberg, внутри самого Китая даже якобы «антикитайские» действия президента США Д. Трампа с первых же дней его нахождения у власти способствовали значительному росту популярности Си Цзиньпина.
К такому выводу аналитики американского агентства пришли, опросив представителей бизнес-сообщества и политических структур. До этого Си Цзиньпин сталкивался с недовольством из-за строгих ограничений, введенных в период распространения коронавируса, однако теперь ситуация изменилась. В КНР наблюдается консолидация общества вокруг главы государства, включая тех, кто ранее выражал несогласие с его политикой. Даже чиновники, ранее избегавшие активных действий из-за риска репрессий, теперь демонстрируют повышенную продуктивность для поддержки экспортеров в условиях внешнего давления и словесных эскапад Трампа.
При этом китайские экспортеры не хотят избавляться от доллара, крепко держат свои доходы в американской валюте, не желая продавать и конвертировать ее в юани. «Противостояние» между США и Китаем не касается и глобализации в сфере здравоохранения. А китайские государственные СМИ с конца 2024 г. наперебой публикуют статьи по «неизменному сотрудничеству» и «вдохновляющей дружбе» с Соединенными Штатами в попытке дать соответствующий сигнал администрации Дональда Трампа, что Китай американцам не враг, а самый лучший друг.
Лишь несколько примеров. Синьхуа: «Нельзя отрицать стремление людей к китайско-американской дружбе». China Daily: «Преодолеть культурные различия и унаследовать дружбу и доверие между США и Китаем». Global Times: «Дружба между народами Китая и США всегда неизменная и вдохновляющая». При этом сам Си Цзиньпин еще в разгар предвыборной кампании Д. Трампа заявил, что «Китай готов быть партнером и другом США», т. к. «успешное партнерство позволяет двум странам способствовать развитию друг друга, а не препятствовать ему».
Возникает вопрос: почему же тогда США не «перезагружают» полностью отношения с КНР и при этом делают так, чтобы их нынешний формат вредил и Китаю, и Европе в целом, включая Россию (под американским влиянием Китай не идет на прямые инвестиции в экономику РФ, не кредитует ее и категорически против совместных проектов)? Ответ на него созвучен с ответом на вопрос почему США закрыли глаза на подавление восстания на площади Тяньаньмень в июне 1989 года. В свое время Генри Киссинджер не только обосновал, почему Вашингтон сделал это, но и очень кратко обрисовал, зачем США позволили вырасти КНР:
«И всё же Китай остаётся слишком важен для национальной безопасности США, чтобы рисковать этими отношениями из-за эмоциональных моментов. Америке нужен Китай в качестве возможного противовеса советским поползновениям в Азии. А Китаю нужна Америка в качестве противовеса потенциальным амбициям СССР и Японии. В обмен на это Китай будет оказывать сдерживающее влияние на Азию и не будет бросать вызов Америке в других регионах мира».
Таким образом, по всей вероятности, главная претензия США к Китаю сейчас состоит в том, что он пытается расширить сферу своего влияния вне отведённой ему американцами Азии. Вдобавок все еще являющаяся конкурентом американцам Европа не может отказаться от китайского рынка. Китай является третьим по величине экспортным направлением для ЕС: 87% экспорта ЕС в КНР – это промышленные товары, включая машины, автомобили, химикаты и электронику.
На приведённой диаграмме – топ-30 компаний континентальной Европы, которые получили $160 млрд выручки от продаж в Китае в 2024 г. Европейская отрасль с наибольшим количеством компаний, зависящих от КНР, – машиностроение. Эти фирмы производят насосы и клапаны (VAT Group, Sulzer, Alfa Laval), элеваторы (Schindler), горнодобывающее оборудование (Atlas Copco) и транспортные системы (Knorr-Bremse). Они мало известны потребителям, но глубоко встроены в промцепочки Китая. В секторе полупроводников (ASML c 36%, Infineon (34%) и BESI (34%), также очень высока зависимость от китайского рынка. Швейцария лидирует с 10 компаниями из 30 наиболее подверженных риску, за ней с 9 следует Германия.
Диаграмма европейских компаний с наибольшей долей выручки от китайского рынка (от 11% до 36%, всего эти компании экспортируют в Китай на $160 млрд в год) на первый взгляд демонстрирует европейскую зависимость от КНР. Но внимательный анализ переворачивает эту картину: на самом деле она показывает критическую технологическую уязвимость самого Китая – его структурную зависимость от западных компаний, контролирующих ключевые узлы современной промышленности.
Европейцы и американцы продают то, что китайцы не могут произвести сами или могут только со значительным отставанием. Это технологическая пуповина, связывающая китайское производство с западными инновациями. В случае разрыва отношений – компании Запада теряют выручку, но и Китай теряет производственные возможности. Американская стратегия состоит в постепенном технологическом удушении и Китая, и Европы. Прямые санкции не всегда эффективны, поэтому США осуществляют давление на европейских и прочих «союзников», вынуждая их отказаться от китайского рынка.
Как отмечают аналитики, зависимость Китая от американских компаний хотя и не очень заметна, но критична: основой китайской IT-инфраструктуры остаются операционные системы – Windows, macOS, Linux. Промышленное ПО – САПР-системы (AutoCAD, SolidWorks), ERP-системы, базы данных (Oracle, Microsoft SQL Server). Авиационные двигатели – Pratt & Whitney, General Electric – также остаются незаменимыми для китайского авиастроения. Сельскохозяйственные технологии – КНР импортирует семена, пестициды и агротехнологии на миллиарды долларов и т. д. Китайская индустриализация при всех достижениях в целом держится на западном технологическом фундаменте. Пока этот фундамент не заменен, а на это нужны десятилетия, США сохраняют критические рычаги влияния на вторую экономику мира и ухитряются даже через Азию вредить Европе.
