В этом году День воли 25 марта белорусская оппозиция отмечала три дня. Перед этим, правда, Александр Лукашенко несколько умерил пыл тех, кто рвался почтить 101-ю годовщину мифической БНР, провозглашённой при немцах, которые захватили после Брестского мира часть территории бывших Российской империи и Российской республики. 1 марта Лукашенко объявил, что День воли не будет отмечаться на стадионе «Динамо», как хотели оппозиционеры. Было отказано им и в других площадках в центре Минска.
Запрещать мероприятие тоже не стали – предложили отметить годовщину в Гродно, а в Минке провести митинг-концерт, только не в центре города.
В Гродно 23 марта собрались, по разным подсчётам, 2-5 тысяч человек, в Минске 24 марта – 1,5-2 тысячи человек (вместе с людьми «в штатском»). В Минске милиция была настроена более решительно, поэтому не все даже дослушали концерт белорусских музыкальных коллективов; 25 марта «празднование» продолжилось, но сбор остался немногочисленным.
О чём говорили выступавшие на этих «общественных мероприятиях»? Призывали отдавать детей в детские сады и школы с белорусским (а не русским) языком. Говорили, что без БНР не было бы современной независимости (?!). Депутат Анна Канопатская предложила провести референдум по выходу Белоруссии из Союзного государства.
Были и более экзотические выступления. Так, художник Алесь Суров говорил про «день рождения нового государства», который нужно праздновать, чтобы состоялась новая Беларусь. «Мы все, ‒ уверял Суров собравшихся, ‒ знаем, что мы потомки великой истории. Но так сложилась судьба, что она была уничтожена нашими соседями-недоброжелателями. За это время сложился другой состав ‒ этнический, культурный. В 1918 году наши кумиры ‒ интеллигенция ‒ заявили о возникновении нового государства ‒ Беларуси».
В этих фразах проступает вся бессвязность дискурса вокруг Дня воли. Какая «великая история» у сменившегося за сто лет «этнического и культурного состава»? Это как если бы современные турки присвоили себе достижения Византийской империи, объявив их турецкими. Однако почитатели «мартовской независимости» именно так мыслят.
Ещё один выступавший на митинге, историк Александр Кравцевич, заявил: «Мы ‒ единственная страна, у которой сегодня есть проблемы с празднованием Дня Независимости. Это барьер, который мы должны преодолеть», а вот в «Чехии, Польше, Югославии День Независимости является национальным праздником, когда проходят парады, выступают президенты». Историку невдомёк, что Югославии не существует (развалили), что никаких дней югославской независимости на её развалинах не отмечают. Не хочет господин Кравцевич признавать и то, что в Белоруссии на День независимости проходят парады, выступает президент, этот день является национальным праздником, выходным, его широко освещают во всех СМИ – вот только происходит всё это не 25 марта, а 3 июля, в день освобождения Минска Красной армией от немецких фашистов в 1944 году.
Кстати, раньше День независимости Белоруссии отмечался не 3, а 27 июля – в день принятия Декларации о государственном суверенитете БССР 1990 года. И ещё: в ноябре 1996 г. белорусский народ на своём референдуме решил, что Днём независимости в республике будет 3 июля, день освобождения от немцев, а не 25 марта 1918 г., когда немцы хозяйничали в Белоруссии.
Кто-то знает, что было в Минске 25 марта 1918 г.? Может быть, немецкие оккупанты отдали власть Раде БНР, объявившей «независимость» по немецкой же подсказке? Процитируем Уставную грамоту БНР, изданную через несколько месяцев, 28 ноября 1918 года: «Шло время, но не уменьшался гнёт немецкого императорского правительства. Со всего края приходили в Раду Белорусской Народной Республики жалобы и протесты против этого гнёта, а Рада ничего не могла сделать, потому что ещё не успел собрать Белорусский Народ силы свои и мощным плечом подпереть свою Раду. Не имея сил, Рада Республики надеялась хоть своей покорностью смягчить тяжёлое положение Белоруссии. Она несколько раз обращалась к немецкому правительству, прося, чтобы то признало Белорусский Народ свободным и независимым и дало ему возможность самому управлять своей землёй. Немецкое правительство каждый раз отвечало отрицательно».
И это признаки независимого государства? Таким языком говорят бессильные, безвластные просители, не понимающие, что с ними творится. А нынешние певцы «мартовской независимости» вроде Сурова, Кравцевича и им подобных это восхваляют.
Вообще, для уровня, на котором в Беларуси проповедуют День воли, характерен любительский спектакль, устроенный в центре Минска одинокой дамой, приковавшей себя цепью к столбу. Мол, смотрите, фотографируйте: «День воли ‒ в неволе». Американское «Радыё Свабода», выходящее на белорусском языке, и сфотографировало:
Оковы с этой дамы сбросили потом представители «кровавого режима», перекусившие цепь специнструментом. А поскольку следующую ночь она провела в изоляторе, получилось, как в песне: «То ли воля, то ли неволя»…
Такие, как эта дама, могут отмечать «свой день» где угодно и как угодно. Для огромного большинства народа Белоруссии 25 марта праздником не станет никогда. Хотя бы потому, что народ не живёт фикциями.
