Накал событий, распространяющихся по Ближнему Востоку, подобно взрывной волне, не спадает. Страна на Ниле бурлит народными волнениями. В Каире, в Александрии, в Асьюте, Порт-Саиде и Суэце на улицы вышли десятки тысяч демонстрантов, требующих немедленного ухода в отставку президента Хосни Мубарака. 30-летний режим «последнего фараона Египта», как зовут Мубарака оппозиционеры всех мастей, трещит по швам.
Мировые телеканалы безостановочно крутят ролики с изображением происходящего. Драму улиц и площадей окрестили «насильственным хаосом» – восставшие не менее чем в 11 из 28 египетских провинций поджигают штаб-квартиры правящей Национально-демократической партии, где-то грабят банки и частные дома, вступают в ожесточенные стычки с полицией, которая отвечает слезоточивым газом, водометами, резиновыми пулями. Множится число пострадавших и погибших. Противники режима обращаются к армии с требованием выступить против полицейских и «защитить народ».
Требования диссидентов, выставленные в Интернете, включают отказ Мубарака и его сына Гамаля от участия в будущих президентских выборах, роспуск парламента, проведение новых выборов главы государства. А также - отмену чрезвычайных законов, дающих полицейскому аппарату специальные полномочия по борьбе с «антиправительственными силами», освобождение всех заключенных, брошенных в тюрьмы без суда и следствия, немедленную отставку министра внутренних дел. И всё сводится к одному: изменить систему власти, возводившуюся президентом десятилетиями.
Революция в Тунисе стала первым в истории современного арабского мира успешным выступлением широких народных масс, вызвавшим падение правящего режима. Однако Египет – не Тунис. Если гнев населения в Стране Карфагена во многом навлекла коррумпированность клана Зин аль-Абидина бен Али, то семья Мубарака в этом отношении практически не замарана. Кроме того, в Тунисе армия отказалась подавлять протест народа, в Египте же военные, вросшие в систему власти, вряд ли поведут себя так же.
При всей сложности ситуации режим Мубарака, понеся определенные потери, всё-таки в состоянии пережить бурю. Понадобятся предоставление населению демократических свобод, отказ от наиболее одиозных черт авторитарного правления. Далеко не всё 80-миллионное население Египта горит революционным пламенем, хотя потенциал протеста в стране действительно велик. К вечеру 28 января поступили сообщения о том, что в отдельных случаях полиция перешла на сторону повстанцев. В ответ президент приказал армии выступить в поддержку сил правопорядка, в крупных городах введен комендантский час, на улицах появились танки. Под контроль взяты здания телевидения, парламента, резиденции президента, здания ряда министерств.
Как и во всём арабском мире, египетские диссиденты делятся на две категории – либералы-демократы и исламисты. Первые откровенно слабы и глубоких корней в обществе не имеют, у них долго не было лидера. Недавно он появился – это известный дипломат, бывший глава МАГАТЭ, Нобелевский лауреат Мухаммед аль-Барадей. Осенью прошлого года он вернулся из Вены в Каир и сразу стал центром притяжения для оппозиции, прежде всего для образованной молодежи как движущей силы выступлений за реформу политической системы. Аль-Барадеи высказался за бойкот предстоявших в ноябре 2010 года выборов в знак протеста против антидемократического режима, за внесение изменений в конституцию и выразил готовность баллотироваться в президенты (чему препятствовали некоторые положения закона о выборах). Призыв его к бойкоту, однако, отклика в обществе не возымел. Против юриста-международника была начата кампания дискредитации, и он покинул родину. 27 января Аль-Барадеи вернулся в Каир и сразу выступил с далеко идущими заявлениями. «Я вернулся, чтобы быть вместе с моим народом в этот критический для него час», - сказал он, выразив готовность возглавить Египет как глава государства по итогам будущих свободных выборов. 28 января он попал под залп водомета, был арестован и помещён под домашний арест.
Другое дело - исламисты. В последнее время они сплочены вокруг движения «Братья-мусульмане», представляющего главную оппозиционную силу режиму Мубарака. Подвергавшееся беспощадным гонениям при Насере, Садате, затем при нынешнем президенте, «Братство» в последние десять лет отказалось от террора и, будучи запрещенным, перешло в лагерь «политической оппозиции». На парламентских выборах 2005 года «Братья-мусульмане» провели в «Маджлис аш-Шура» 80 своих людей, правда, зарегистрированных как «независимые». На последних же выборах им не дали ни одного мандата – голосование было бессовестно «сконструировано» властями.
Переодевание «Братства» и смена зеленых исламистских одежд на цвета независимой политической силы, на мой взгляд, - маскировка. Лозунги, размещённые на официальном сайте «Братьев-мусульман», ничем не отличаются от призывов «Аль-Каиды» и иных крайних исламистов.
В случае падения в Египте правящего режима у либералов-демократов нет ни малейшего шанса прийти к власти: вакуум будет заполнен исламистами. Аль-Барадеи рискнул заключить с «Братьями-мусульманами» союз, понимая, что только они способны мобилизовать массы, особенно нищенствующие слои. Если это произойдёт, положение в Стране на Ниле будем мало чем отличаться от положения в Афганистане, Сомали или Пакистане, ставших центрами исламистского радикализма. Западу, где многие превозносят сейчас «порыв египтян к демократии», следовало бы об этом помнить.
